Читать книгу - "Беглец - Алгебра Слова"

«А я куплю свечей, и вечером их зажжем. Если на стол поставить, то не так страшно я буду выглядеть. Мазь надо разогревающую какую-нибудь. Чем меня тот узкоглазый мазал, так хорошо все заживать стало. Стоп. Я не вспоминаю ни о чем! Ничего не знаю. Ничего не было».

Оставив записку на столе, Она положила телефон, бумажник и документы Семеныча к себе в сумочку.

Улицы, площади и бульвары благоухали сочными ароматами. Гостиница располагалась не в центре города, и если смотреть в ту сторону, где было высохшее море, то окраины изобиловали побеленными каменными домиками с небесного цвета заборами и воротами. Даже огромный завод со строениями из старого грязно-коричневого кирпича был обнесен забором идиотского голубого цвета. Буйная зелень придавала яркость, а видневшееся пространство бывшего моря успокаивало светло-бежевым песочным цветом.

– Ух, – огляделась Она в восторге и повернула к центру города. Неторопливо шла по улицам, запоминая названия, чтобы не заблудиться.

Небольшая булочная, молочная лавка, спальный район, школа. Снова тесная извилистая улочка, по одну сторону от которой располагались фруктовые сады. По другую – все те же домики, но уже деревянные. Чем ближе к центру, тем меньше встречалось голубых и белых тонов.

Маленький заброшенный домик с острой крышей и каменным забором с барельефом из переплетенных виноградных лоз и змей. На двери большой черный замок на железных скобах.

Она присмотрелась к оранжевым плодам на деревьях фруктового сада, который раскинулся напротив.

– Ничего не пойму! Похоже на мандарины. Но они должны созревать осенью. Сейчас же должна быть весна?! Наверное, не мандарины. Показалось. Или не весна. Или не сейчас, – совсем развеселилась Она, перейдя через дорогу к садам. Сорвав фрукт, очистила и попробовала на вкус.

– Мандарины?! – крикнула Она старику в затасканной одежде, который срывал с деревьев плоды и укладывал их в свою сумку на колесиках. Сгорбленный дед, поправив чалму и затянув тесемки на халате, неодобрительно зыркнул на Нее и поспешил уйти, бормоча и катя за собой сумку. Из незнакомой речи, кроме слова «балабок» ничего разобрать Она не смогла.

«Старика спугнула, – с сожалением глядела Она, как ковыляет дед по дороге. – На продажу, наверное, собирал. Или поесть. Ну почему я вечно везде и ко всем лезу?! Подумаешь, гибрид какой-нибудь цитрусовых. Или опытные культуры. Но на вкус, определенно, мандарин».

Швейная мастерская. Магазинчик с крылечком. Пустырь. Двухэтажный кирпичный дом. Одноэтажный деревянный. Очень длинный забор, такой, что устают ноги брести. Каменная лестница спускается в полуподвальное помещение крутыми ступеньками. Распахнуты двери и заманчиво пахнет свежим кофе…

* * *

Семеныч вышел из здания офиса с коллегами. Встреча прошла успешно. На вечер планировался банкет.

– Я не приду, – отказался Семеныч, доставая сигареты из кармана и собираясь позвонить Ей.

«Телефон с бумажником забыл в отеле, когда Ей деньги оставлял», – рассеянно он обшарил сумку и все карманы одежды: во внутреннем кармане пиджака оставалась только банковская карточка и одна завалявшаяся монетка в кармане брюк.

– Билетов обратно нет на всех, кому-то придется зависнуть на пару дней, – сказал коллега.

Остальные недовольно повернулись к нему, но Семеныч тут же предложил:

– Все в порядке, я останусь.

Мужчины облегченно вздохнули. Никому не хотелось продлевать командировку. А Семеныч уже представлял, как засияют Ее глаза, когда он сообщит Ей об этом.

Семеныч вдохнул каменную солоноватую пыль, которой был окутан весь город и собрался попрощаться.

– А вечером-то что?

– Не пойду я. У меня свои планы, – отмахнулся Семеныч.

– Куда ты? Сейчас машина подъедет.

– Я пешком! – крикнул он в ответ. Настроение у Семеныча было прекрасным, и он не мог ждать машину, тем более что до гостиницы расстояние составляло всего пару кварталов. Семеныч торопился к Ней, чтобы скорее узнать, как Она себя чувствует. Все несколько часов на переговорах он не думал ни о чем, кроме Нее. К тому же неожиданно образовавшиеся дополнительные дни в командировке, по мнению Семеныча, Ее обрадуют.

* * *

Она уже успокоилась и лишь изредка всхлипывала. Опершись о железную ограду, Она стояла на узком тротуарчике и глядела себе под ноги. Ветер к Ее ногам пригнал газету, которая перекатываясь, словно шагая кубарем, не рассыпалась на отдельные листы, а, упав, аккуратно расстелилась перед Ней.

Она, недолго думая, вытащила пару листов из середины и, постелив на бордюр, опустилась на газету. Ноги гудели, а лавочек поблизости не было видно.

Мимо шедшая женщина с коляской, внезапно нагнулась и положила на газету две местные купюры и высыпала всю мелочь из кошелька.

Она ошеломленно посмотрела вслед удаляющейся женщине.

«Оригинально», – Она убрала купюры в карман, чтобы их не сдул ветер и, оперевшись локтями о приподнятые колени уставилась на строчки газеты невидящим взглядом.

Задумавшись, Она смотрела на монеты, которые время от времени, позвякивая, прибывали. Люди, изредка проходившие мимо, бросали Ей горсти монет и купюры. Но Ей было не до этого. Хотя, бумажные деньги Она убирала в карман или присыпала монетами.

* * *

Семеныч шел в гостиницу, по дороге разглядывая город. Пройдя мимо фруктовых садов и дойдя до заброшенного домика с остроконечной крышей и каменным забором, украшенным резным барельефом с изображением переплетенных виноградных лоз и змей, Семеныч понял, что заблудился.

«Где-то я поворот пропустил, – Семеныч уперся взглядом на буквы. Над дверью дома висела нелепая надпись на русском языке «Добро пожало». – Надо идти обратно и сворачивать направо. Да, точно пропустил. Здесь уже совсем окраина города. Мы утром здесь не проезжали».

Семеныч развернулся. Швейная мастерская. Магазинчик с крылечком. Пустырь. Двухэтажный кирпичный дом. Одноэтажный деревянный. Очень длинный забор. Лестница, ведущая в полуподвальное помещение каменного серого дома.

Через сотню метров его шаги стали медленнее, а взгляд внимательнее. Сердце учащенно забилось от того, что ему показалось впереди. Подходя ближе, он отчетливо увидел, что ему, к сожалению, эта милая «картина» не показалась.

– Вот тебе и «добро пожало», – пробормотал он.

Она сидела на тротуаре. Именно сидела. Прямо на тротуаре, по-турецки сложив ноги и горестно подперев голову руками. Перед Нею была расстелена газета, на которой лежали несколько банкнот, придавленные мелочью. Семеныч остановился в пятидесяти метрах от Нее, и закурил, облокотившись на невысокий пыльный забор, и, пока Она не увидела его, решил хотя бы попробовать догадаться, что мог означать этот спектакль.

Поскольку в голову абсолютно ничего не пришло, Семеныч тщательно растерев окурок подошвой ботинка, направился к Ней.