Читать книгу - "Между любовью и любовью - Галина Лавецкая"

– Ну, посмотрим. На месте решим. Целую.

Когда Вика вошла в уютный зал «Академии», Алик помахал ей из дальнего угла и встал навстречу.

– Привет, Викусь. – Он на секунду привлек ее к себе и тут же отпустил.

– Приветик, путешественник! – Она поцеловала его в щеку. – Какой ты загорелый, ужас! Ничего себе в Копакабане? Что, действительно там так здорово? Как мулаточки? Соблазнительные?

– Какие мулаточки, Вика? Ты меня с кем-то путаешь.

– Уж тебя спутаешь, как же! Скажи лучше, что Анюта помешала. Плохой пример не хотел подавать, – она засмеялась, и Алик тоже улыбнулся, усаживая ее за стол.

– Что тебе заказать? Голодная? Здесь неплохо кормят.

– А ты что будешь?

– Я вообще-то ел в двенадцать. По делу встречался с одним коллекционером, ну и пообедали. Но кофе выпью. А может, хочешь выпить, Викусь? Давай вина закажем.

– Нет, ты что, я за рулем. Да и тебе не надо, сейчас строго. Есть тогда тоже не буду, я и не особо хочу. Знаешь, как у нас в Клязьме, с утра до вечера то пироги, то блинчики. Всегда поправляюсь в Москве. Десерт какой-нибудь съем, паннакотту, наверно. И кофе.

Молоденькая официантка терпеливо стояла у стола. Алик заказал два эспрессо и десерт, и девушка, забрав объемные папки меню, отошла.

– Ну, рассказывай, как вам Бразилия? Анюта в восторге. Как ты думаешь, она правда успокоилась или просто под впечатлением поездки?

– Анюта в полном порядке. Все у нее хорошо, все прошло. Если ты из-за нее торопишься, можешь не беспокоиться и остаться в Москве до сентября. Тебе, наверно, хочется посмотреть, как Сережа в новой школе освоится?

– Хочется, конечно. Но не буду билеты менять, поеду со Стасом. Да и Аня ждет. Я так и не поняла, что она с квартирой решила. Мы-то только рады, что она у нас поживет, но ей свою жизнь налаживать нужно. Жить по-студенчески с родителями или подругой не вариант, – официантка поставила перед ней тарелку с десертом, и Вика, воткнув ложку в паннакотту, вопросительно посмотрела на Алика. – Почему она от той квартиры отказалась, а новую искать не стала?

– Она искала. Там один хороший вариант намечался с сентября. А сейчас планы поменялись, я все-таки хочу что-то купить, поэтому Анюта в моей квартире сейчас живет. Думаю дом купить в Нью-Джерси.

– То есть ты купишь дом, а она будет в твоей квартире жить? Но тебе-то зачем дом, да еще в пригороде? Твоя квартирка маленькая, но такая удобная и рядом. Приезжаешь на три-четыре месяца, живешь в самом центре, с чего ты решил все менять, не понимаю.

– Хочу вообще поменять свою жизнь. Об этом хотел с тобой поговорить. Ты ведь мне друг, да?

– Не знаю, никогда не рассматривала в таком контексте, – улыбнулась Вика. – Но уж точно не враг. Валяй, говори, что придумал.

– Ты только выслушай спокойно. Разговор не простой, и мне важно, чтобы ты поняла и не отговаривала. Обещаешь?

– Да обещаю, обещаю! Давай, говори уже. Вот тянет кота за хвост! Если это так важно, то я вся – внимание, – сказала шутливо, но вступление ее насторожило.

Алик с самого начала был каким-то напряженным, а она посчитала это дорожной усталостью. Но он молчал, глядя куда-то вниз. Лицо его было непроницаемым, таким, какое Вика не любила и давно не видела. С тех самых пор, как закончились их мучительные выяснения отношений. Она уже забыла, каким оно может быть жестким. Вдруг поняла, что услышит что-то плохое, и заволновалась, только бы не болезнь. У Никиты первый инфаркт как раз в пятьдесят случился. Тоже была полная неожиданность для всех. И Алик так настаивал, чтобы именно сегодня, значит, не просто поболтать о ее новостях и бразильских впечатлениях. Раз сказал, что у Анечки все в порядке, значит, что-то случилось у него. И молнией мелькнуло – рак! Сколько в последние пять лет ушло друзей! Известные, талантливые, многим и пятидесяти не было. И такие красивые. Когда заходила с Томкой в церковь, с грустью видела, что поминальный список, который она пишет, становится все длиннее. Нет. Только не Алик! А он все молчал, пугая ее этим молчанием. Прошло несколько томительных минут, и она не выдержала.

– Алик, милый, что-нибудь не так? Ты не молчи, скажи. Ну, вместе всегда легче придумать какое-то решение, – участливо сказала Вика и ласково погладила его по руке. Он как-то дернулся в сторону, и она с недоумением посмотрела на него.

– Прости, я нервничаю. Сейчас соберусь. Знал, что не просто будет, но чтобы так… – У Вики холодок пробежал по спине, неужели все так плохо? – Мы с Аней решили пожениться.

«Слава Богу, не рак», – не поняв, о чем идет речь, подумала Вика и вопросительно посмотрела на Алика.

– Что ты сказал, не поняла? Женишься? А на ком?

– На Ане, ну, на Анюте, на ком же еще? – и, увидев изумленное лицо Вики, торопливо заговорил: – Только выслушай, пожалуйста, не перебивай! Это очень серьезно, очень! Звучит странно, но очень серьезно для нас с Анютой. Мы любим друг друга, мы все решили, не надо ничего говорить, все равно мы будем вместе. Ты пойми, Вика, мы счастливы, ты даже представить не можешь как. Я все для нее сделаю! Я понимаю, это неожиданно, но ты привыкнешь к этой мысли и поймешь меня. И все привыкнут. Да нам вообще безразлично, кто что подумает. Я хотел тебе объяснить, мне важно, чтобы ты поддержала нас. Поэтому решил сразу же рассказать. Анюта рвалась поделиться с вами, я еле уговорил ее подождать, пока сам не поговорю с тобой. Это судьба, Викусь, поверь.

Вика слушала и не понимала смысла слов. Алик женится на Анюте? На ее Анечке? Зачем? Он что, с ума сошел? Этого же не может быть?

– Такой подарок, на который я никогда не рассчитывал. Помнишь, ты говорила, что пора мне жениться? Я отшучивался, что не создан для семейной жизни. А ведь я создан, только не встретил своего человека. Когда-то тебя любил до безумия, знал, что с тобой все было бы прекрасно, но не сложилось, опоздал. Ты всегда Стаса любила. И вот Аня. Конечно, судьба. Она так похожа на тебя! Совсем-совсем другая, но иногда смеется или жест какой-то, точно, как ты. Не думай, что я спятил и решил воскресить то чувство, создать иллюзию. Нет, я люблю Анюту, ее саму, а она не ты. Только внешнее сходство.

Вика поняла, о чем он говорит, и похолодела. Удар был так силен, что к горлу подкатила тошнота. Пытаясь справиться, нашарила рукой чашку и одним глотком выпила горький кофе. Чуть отпустило, и она глубоко вздохнула. Но тут же почувствовала колющую боль в сердце. Хотелось скрючиться пополам, упасть на пол и завыть. Поняла, что нельзя этого делать, и, чтобы не упасть, вцепилась руками в край стола. Надо что-то сказать? Но что? Чтобы он замолчал. Чтобы замолчал. Боль в сердце тупо отдавала в затылок. Хотелось закрыть глаза, но она понимала, что надо как-то остановить весь этот ужас, что-то сказать, чтобы все исчезло, чтобы он замолчал. Посмотрела ему в лицо. Чужое, чужое. Никогда таким не было, даже когда обвинял ее во всех грехах.

– Ну, что ты так смотришь? Как на врага. Я тебе первой рассказал, надеялся, что ты поймешь. Ты же близкий для меня человек. Почему ты молчишь, Вика?