Читать книгу - "Аппендикс - Александра Петрова"

– А-а, курва, где шалалась? – по-польски взвизгнул костистый мужик с выпирающим лбом и спутанными светлыми волосами, когда мы по крутой тропинке проходили мимо железнодорожной станции. Голос поляка перекрыл другой: мягкий, вкрадчивый, надежный, он предупредительно охранял пассажиров и в придачу весь мир от перехода за «желтую линию». Тембр его был очень похож на тот, который объявлял остановки в метро. Я заслушалась. Кажется, сама страна или, может, даже сам Господь Бог говорил с нами.

Над куполом Петра висел почти совершенный круг луны. Под его ярким светом после нескольких секунд взаимных пощечин, тумаков, оплеух, поджопников, приперченных визгом и бранью, Оля и поляк сцепились на жидкой земле. Марио с вылезающими из орбит глазами, покачавшись взад-вперед на широких ступнях, поставил мешок со скарбом на землю, сделал резкий шаг и вытянул из клубка Олю. Ей, однако, не стоялось на месте. Как какая-то кикимора, она норовила выскочить из-за спины Марио и дубасила его по плечам. Мужик, который и был, наверное, тем самым любимым и которого, кажется, звали Яном, решил прийти своей Оле на помощь и развернулся в сторону Марио с поднятыми кулаками.

На всякий случай я тоже встала за спину Марио подальше от Олиного любимого.

– Ну давай, успокойся, – сказал ему строго, но по-доброму Марио. – Ты просто пьян, поди отдохни.

Итальянская речь на мгновение отрезвила Яна, но потом сделалась ему обидна, и он выбросил кулак по направлению к лицу Марио. Упали очки в золотой оправе. Молниеносно я подхватила их и подала герою, а Ян в ужасе свалился на землю.

– Давай вставай-ка, – попытался ему помочь Марио, через надетые очки разглядывая, как на куртке и лице Яна запрыгал голубой огонек. Характерное приближающееся завывание было явно с ним связано, как молния – с громом. Молодцы, молодцы. Кто-то вызвал полицию. Или нет, это были карабинеры. Ну, все одно, и Оля сиганула в кусты, оставив своего любимого валяться.

Миролюбиво Марио объяснил двум воинам, что вот этот господин, – и все посмотрели на Яна, – ссорился с какой-то женщиной.

– Но она ушла, – и он показал в противоположном направлении.

– Да знаю я ее, это одна бомжиха. Когда-нибудь все-таки доберусь до нее, – пообещал молодой красавчик с подщипанными бровями и неаполитанским акцентом другому, чуть постарше, похожему на бобра.

– Дорогая, – поймал мой растерянный взгляд Марио, по их просьбе протягивая свое удостоверение личности, – ты что, опять забыла документы? Ну сколько раз я тебе говорил? Простите, мы сейчас же сходим за ними, машину мы припарковали внизу.

– Нет необходимости, достаточно и вашего. Спасибо, если что, мы вызовем вас как свидетелей, – полицейские сменили тон на семейственный. – Меня зовут Кристиан Эспозито, – представился тот, что помоложе, протягивая руку.

– Пожалуйста, пожалуйста, обращайтесь, хотя тут не о чем и свидетельствовать. Мы собирались в ресторан, – и Марио указал на светящуюся вывеску за деревянным плетнем, – проходили мимо, и вот…

Все опять посмотрели на несчастного Яна, успевшего устроиться на жидковатой земле поудобнее.

– Можете идти, приятного вечера, – откозыряли нам карабинеры, и мы с Марио под ручку переступили порог заведения.

– Давненько я хотел зайти сюда, – мечтательно оглядывал Марио уютный зал.

Ресторан был венецианским, и он все явственней унюхивал в нем свое детство. За столом он возбужденно повторял названия блюд, и я подумала, что и Марио в этом городе был немного иностранец.

Когда мы выглянули на улицу, никого – ни полицейских, ни Яна там уже не было. Исчез даже мешок.

– Вряд ли этого Яна забрали в участок, – возразил мне Марио, крутя головой в поисках наших знакомых. – Он был слишком немытым для таких франтов. К тому же – поляк, то есть свой, европейский пьяница.

– Ну и что, постиг ты загадочную славянскую душу? – ехидно спросила я, наворачивая треску, взбитую с молоком.

Совершенно серьезно Марио мне ответил, что еще с юности поглощен мыслями о русскости и уже давно хотел меня куда-нибудь пригласить, но не находил смелости. Ему было очень интересно познакомиться и с Олей. Обе мы соответствуем его представлению о русской мятущейся душе, ищущей истины.

Мне казалось, что только я могу сравнивать себя с Олей, потому что, по большому счету, ничего в нас общего не было. Но вот оказывалось, что мы все же поддавались сравнению и что у нас была душа. И что даже у Оли она была.

Марио часто думал о душе. Уже много лет он мечтал о поездке в Петербург, в Ясную Поляну и, разумеется, на Сахалин, но сперва собирался заглянуть в Индию. Прожив почти полсотни лет, он еще ни разу не летал на самолете и не был нигде, кроме своей Италии. Но теперь наконец он мог позволить себе путешествия, о которых мечтал всю жизнь. Их и многое другое. Например, сразу после работы зарулить в кино, а потом остаться на следующий сеанс или накупить книг на все оставшиеся и, обложившись томами в кровати, читать по нескольку страниц из каждой все выходные подряд. Он по-прежнему таскал сумки, набитые едой, для живущего с ним взрослого сына, но был свободен. Четыре года назад от него ушла жена. Говорила, что просто, чтоб понять себя, но оказалось, конечно, к кому-то, и даже хуже – к полицейскому. От жены осталось несколько пластиковых пальм, пособия по следованию духовному пути и жертвенной любви, агитационные листки за какую-то исчезнувшую правую партию и ощущение обмана в виде случайно найденных фотографий, нащелканных, судя по некоторым деталям, задолго до ее ухода, где жена обнималась, держа в руках бокал красного вина, в горах и на море с почти, как он, лысым мужчиной.