Читать книгу - "Обрученные с Югом - Пэт Конрой"

Когда я появился, Юджин Хаверфорд набросился на меня с выговором. Но потом сменил гнев на милость и вручил мне по случаю окончания школы подарок, завернутый в старый номер «Ньюс энд курьер». Я развернул газету — и увидел электрическую пишущую машинку «Оливетти», которая стоила целое состояние.

— Я знаю, что ты хочешь стать журналистом, — сказал Юджин. — Будет здорово, если ты придешь в нашу газету. Будешь кропать статейки, а я буду заниматься доставкой твоей писанины.

До сих пор я печатаю свою колонку на этой машинке.

Днем целая толпа выпускников собралась на вокзале, чтобы проводить Шебу и Тревора По в вожделенный штат Калифорния. Шеба намеревалась покорить юг Калифорнии, Тревор решил удовольствоваться северной частью. Их мать, Евангелина, была на вокзале. Думаю, что и мои родители тоже. Помню, как загудела толпа, когда близнецы послали нам воздушный поцелуй и поезд тронулся, увозя их в сторону Атланты, но картинка теряет четкость, расплывается у меня перед глазами.

Вместо этого в памяти снова всплывает развозка газет. Я кручу педали в предрассветной темноте, с неба светят звезды, да за заборами таинственно мерцают сады. Я кручу педали, в темноте улицы кажутся призрачными, напоминают соты улья, и вот солнце восходит над порозовевшим, стройным городом как раз в тот момент, когда я, проехав по Чёрч-стрит, через Ист-Бэй сворачиваю на Митинг-стрит. Я мог бы проделать этот маршрут хоть с закрытыми глазами, хоть во сне, и готов ездить по нему вечно.

Избавившись от последней газеты, я поехал по Брод-стрит в церковь, чтобы присутствовать вместе с родителями на утренней мессе. Я опоздал на несколько минут. Увидев, что в распоряжении монсеньора Макса имеется полный комплект алтарных служек, я проскользнул в первый ряд и сел рядом с матерью. И только тут заметил, что отца нет на обычном месте.

— А где отец? — спросил я у матери.

— Он себя неважно чувствует сегодня, — ответила она.

И только когда закончилось чтение Евангелия, меня пронзило необъяснимое чувство ужаса. Я вскочил с места и пулей вылетел по центральному нефу на улицу. Прыгнув на велосипед, я как сумасшедший помчался к дому. Позже соседи рассказали мне, что я открывал входную дверь, отчаянно крича. Я ворвался в спальню родителей и обнаружил отца на полу, он лежал ничком. Я перевернул его. Тело уже окоченело, но я все равно пытался оживить отца, делал искусственное дыхание, массировал сердце. Когда я дышал рот в рот, зажав ему ноздри, было такое ощущение, будто надуваешь порванный бумажный пакет. Воздух не возвращался назад из его легких, а исчезал где-то в темной глубине, которая и есть смерть. Потом я вдруг оказался в руках нашей соседки. Пока Евангелина По вызывала «скорую помощь», я все сидел на полу и пытался сообразить, как же мне дальше жить.

Когда монсеньор Макс закончил читать прощальные молитвы в пятницу вечером, я подошел к открытому гробу, поцеловал отца в обе щеки и мысленно поблагодарил его за все, что он сделал для меня, за то, что любил меня даже тогда, когда я сам себя ненавидел. Я снял с его пальца перстень с печаткой Цитадели и положил в карман пиджака.

— Почему ты не надел его? — заметив это, спросила мать.

— Еще не заслужил. Когда заслужу, буду носить до конца жизни.

Сейчас я печатаю эти слова на пишущей машинке «Оливетти», и у меня перед глазами перстень отца.

Множество горожан пришло на отцовские похороны. Половина городских врачей и медсестер учились в старших классах у него. Монсеньор Макс, стоя во всем своем великолепии, начал прощание словами:

— Джаспер Кинг был лучшим из людей, которых я встречал на земле. Джаспер Кинг будет лучшим из людей, которых я встречу на Небесах.

При огромном стечении народа отца предали земле во дворе церкви Святой Марии, рядом с его сыном Стивом. Когда мать увидела на могильной плите имя старшего сына, я испугался, что она потеряет сознание, и сообразил, что она ни разу не была на его могиле. Я бывал тут многократно, и каждый раз мое сердце готово было разорваться.

Часть V

Глава 24
Снова дома

Наш реактивный самолет марки «Лирджет» касается взлетно-посадочной полосы в Чарлстоне, и Айк замечает автомобиль «скорой помощи», который дожидается нашего прибытия. Пилот останавливает самолет футах в двадцати от автомобиля, из которого выскакивают два санитара. Найлз по трапу несет Тревора — тот спал во время всего перелета — и кладет его на носилки. Доктор Дэвид Бидерман идет навстречу, чтобы поздороваться с нашей растрепанной, измученной компанией. Вид у нас как у солдат, которые долго пробыли на поле боя, под огнем.

— Здравствуй, Дэвид. — Я пожимаю ему руку. — Не видел тебя сто лет. Ты стал знаменитостью.

— Боже мой! — восклицает тот. — Самолет битком набит кумирами моей школьной юности! Шеба По, я был по уши влюблен в тебя!

— Ну конечно, Дэвид. Разве могло быть иначе? — кивает Шеба. — Ты поможешь моему брату?

— СПИД — болезнь загадочная. Но я сделаю все, что в моих силах. Постараюсь продлить ему жизнь.

— Если Тревор останется жив, я каждый год буду дарить тебе ночь любви.

— Я женат, Шеба. У меня двое детей.

— Неужели женитьба отрицательно повлияла на твои умственные способности? Разве я предлагаю тебе провести вместе ближайшие пятьдесят лет? Речь идет о том, чтобы изредка по-дружески поваляться в стогу сена.

— Оставь Дэвида в покое, Шеба, — вступает в разговор Бетти. — Привет, доктор! Рада видеть тебя. Помнишь моего мужа Айка?

— Приветствую нового шефа полиции. — Дэвид пожимает руку Айку.

— Спасибо, что встретил самолет, — говорит Айк.

— Доктор, может, мне поехать в больницу вместе с Тревором? — спрашивает Найлз.

— Нет, это моя работа. Я начну обследование уже по дороге, до прибытия в клинику. Судя по всему, Тревор не получал никакого лечения.

— Никакого, — кивает Молли.

— И условия у него были не самые лучшие, — добавляет Фрейзер.

— Это просто чудо, что он еще жив, — качает головой доктор Бидерман.

— Такое чувство, что мы провели в Сан-Франциско лет десять, — говорит Шеба. — Господь посылает мне испытание за испытанием. Теперь надо позаботиться об этой старой сучке — я имею в виду свою мать. У кого-нибудь из вас есть при себе цианистый калий?

— Ты для себя или для матери? — спрашивает Бетти.

— Еще не решила, там видно будет.

К самолету подъезжает лимузин, и пилот начинает выгружать наш багаж.

— Сейчас всем отдыхать, — говорит Айк. — А в воскресенье — общий сбор.

— Давайте поедем в бабушкин дом на берегу, — предлагает Молли.