Читать книгу - "Bella Германия - Даниэль Шпек"

11 июля 1982 года Винченцо снял фотографии со стены. Юлия на трехколесном велосипеде, Юлия на двухколесном велосипеде, Юлия с косичками, в ковбойской шляпе… Юлия задорно улыбается в камеру. На каждом новом снимке она все больше походила на Джульетту.

Винченцо пропустил пять лет ее жизни. Он сунул фотографии в карман светло-коричневой кожанки, натянул поношенные сапоги. Клеши и джемпер те же, что и пять лет назад, но выглядели теперь жалко. Снимки – вот все, что нажил Винченцо за эти годы.

Он вытащил из-под койки красную «феррари», которую несколько месяцев собирал из обрезков фанеры в тюремной мастерской, – подарок для Юлии. Югослав обнял его на прощанье.

– Италия, вперед!

Винченцо недоуменно посмотрел на него.

– Сегодня же финал. Германия – Италия.

– Вот как…

Винченцо было все равно. Он думал о Тане.

Она стояла на другой стороне улицы рядом с красным автомобилем и курила. Глаза Винченцо привыкали к солнечному свету. К движению повсюду. К небу, не заключенному в стены.

– Что это? – она кивнула на «феррари».

– Это для Юлии.

Они пристроили машину в багажник и поехали в детский сад.

Винченцо ждал в холле, пока Таня забирала Юлию из группы. Ему было не по себе, таким хрупким казался этот мир крохотных шкафчиков и скамеечек, миниатюрных крючочков для одежды и мультяшных зверушек.

Он нашел ее имя в списке – Юлия Бекер.

Имя показалось ему чужим. «Джулия Маркони было бы правильнее», – подумал Винченцо. Но в следующий момент почувствовал труднообъяснимую гордость за то, что она носит чужую фамилию. Вернее, облегчение, смешанное с надеждой, что девочка избежит проклятия, тяготеющего над его семьей.

Потом появилась она. Медленно, но без страха приблизилась к незнакомому мужчине. На Юлии был комбинезон из красного вельвета, руки в разноцветных пятнах краски.

– Это Винченцо, – представила Таня.

В глазах Юлии – смесь любопытства и скепсиса. Но какая же большая! Сердце Винченцо сжалось от стыда и любви.

Уже в машине она показала ему картинки, которые нарисовала пальцами. Все было естественно и просто – до неправдоподобия. Почти нормальная семья.

– А в Италии хорошо?

– Очень. Там всегда светит солнце.

– Мы поедем в Италию, мама?

– Да, конечно, когда вырастешь.

Они отправились в Олимпийский парк, к продавцам мороженого, горкам с трамплинами и прудам с весельными лодками. День выдался погожий, по-настоящему летний. Дул легкий ветерок, светило солнце. Винченцо внес «феррари» на горку, научил Юлию управляться с рулем и тормозами, и она, смеясь, покатила вниз. Винченцо бежал рядом, спотыкаясь и придерживая машину.

Теплый воздух, сухая трава, свет. Юлия смеялась: «Еще!» И они снова и снова бежали наверх. Она так расхрабрилась, что непременно заехала бы в озеро, не перехвати мать ее вовремя.

Таня явно переусердствовала, опекая дочь, но Винченцо не вмешивался. Он поднял Юлию в воздух и покружил, как на карусели. А потом еще подбросил несколько раз. Юлия визжала и смеялась, и мир вокруг искрился, пронизанный счастьем, – счастьем, которого так долго ждал Винченцо.

Таня их сфотографировала. Этот снимок так и остался единственным, где Винченцо и Юлия вместе.

Потом они отправились к Тане в редакцию. Там пахло чаем и гашишем – последний оплот анархии, прибежище инакомыслящих и карикатуристов, отголосок психоделического гитарного рифа в стране, которая давно танцевала под «новую волну».

Юлия подбежала к огромному столу, на котором лежал макет, – лоскутное одеяло из текстов, фотографий, комиксов. Плакат на стене с голубем мира призывал к демонстрации против политики Штрауса^[160]. «Першинги», атомная энергия, истребление лесов – картинки из жизни другой планеты. Для Винченцо не имело значения, в чьих руках власть, пока она давала возможность работать и кормить семью.

– Винченцо… Ута…

– Очень приятно.

Художница была в линялой майке с «пацификом», в котором Винченцо вечно мерещилась эмблема «Мерседеса».

– Много о вас наслышаны.

– Мы работаем и живем вместе, – пояснила Таня.

Винченцо настороженно поднял брови.

– Мы коллеги, – успокоила его Ута.

– Да, конечно…

Таня рассмеялась.

– Почему ты смеешься? – спросила Юлия.

– Просто так, – ответила Таня.

Ута разлила по чашкам чай. Неловкое молчание нарушил Винченцо:

– Ну что, сегодня смотрим финал? Германия – Италия.

Таня и Ута обменялись взглядами, которых он не понял.

– М-м-м…

– Где ты собираешься жить? – спросила Таня. – У Джованни?

Вопрос прозвучал как пощечина.

– Не знаю… – пробормотал Винченцо.

– Может, дать тебе денег на отель?

Винченцо крепился из последних сил.

– Нет… не надо.

У него не было ни пфеннига.

Таня отвела его в сторону, чтобы Юлия не слышала.

– Винченцо, у нас дочь. Но это не повод думать, что мы семья.

– Конечно, – ответил он. – Ты имеешь право на собственную жизнь.

– Увидимся на выходных?

Он кивнул. Тишина в комнате стала леденящей, это почувствовала даже Юлия.

– Ой, смотри, как интересно! – закричала она, тыча пальцем в комикс про полицейских.

Винченцо обнял дочь:

– Мы скоро увидимся.

– Куда ты? – всполошилась Юлия.

– Винченцо будет жить у своего дяди, – объяснила Таня.

Он поцеловал Юлию в лоб:

– Ciao, amore.

– Ciao.

– Пока, – повернулся он к Тане.

– Пока… Ты уверен, что тебе не нужны деньги?

Но Винченцо уже вышел за дверь. На улице он несколько раз глубоко вдохнул. Мир кружился, будто кто-то выбил из-под его ног опору. Винченцо огляделся. Солнце уже скрылось. Он понятия не имел, где находится и куда теперь идти. Он даже не сообщил Джованни о своем освобождении, потому что хотел провести этот день только с Юлией и Таней.