Читать книгу - "Лечение электричеством - Вадим Месяц"

— Мы познакомились в самолете, — говорила Лизонька, когда коньяк закончился и Бека принесла с первого этажа рома с «Кока-колой». Мы летели из Фриско, он почему-то прошел ко мне в конец салона и сел рядом. Минут через двадцать после взлета. Представляете? Он сел рядом: ни слова не говорит, не курит, а просто сидит. Ждет, что я с ним сама заговорю. Я ему: «Мне очень нравятся молчаливые мужчины, это… это достойно, а вот женщины должны болтать». А он: «Я люблю молчаливых женщин». Потом повернулся, осмотрел меня и говорит: «Какие удивительно пустые у вас глаза. Вы лахудра?» Хамло невероятное. Только я не обиделась почему-то.

Поп блаженствовал, пил, ел. Ему нравилось, что хозяйка оказалась русской и хлебосольной. Лучшее завершение дня. И еще ему очень нравилось, что Грабор женат. Он вспоминал Эвелину, их семью… дом… Наверно, она уже позвонила в морг…

— У вас нет вот таких сигарет? — спросил он и встал из-за стола, чтобы вынуть из куртки голубую пустую пачку.

— Да, я знаю. Такие выпускают в России… Нет, это настоящая, французская, — посмотрела на пачку Лизонька. — Баранов перед отлетом порвал мой паспорт на четыре куска, я склеила его прозрачной изолентой, поскандалила, пропустили… Грабор откуда-то знал, что у меня разорван паспорт, он поэтому пришел. Может, в аэропорту меня видел… Откуда такие берутся?

— Я знаю Баранова, — сказал Поп. — Он здесь рядом живет, возле кинотеатра «Анжелика».

— Он бандит, — ответила Лизонька. — Я вчера его видела. Вызывался проводить меня на самолет. Слушайте, Алекс, вам не интересно, а мне интересно. — Она сделала большой глоток. — Я нажралась тогда, ничего не помню. Мне Грабор потом все в подробностях описал. Шпион он, что ли… Я знаю, что не шпион. Ты знаешь, Поп, что он не шпион?

— А кто он? Не шпион?

Девушки играли ногами под столом. Батюшка примирительно вздохнул.

— Я Грабора тоже не помню. — Алекс совсем забыл детали вчерашней драки. Ну и ладно, подумал он. Ну лазал по пожарным лестницам. Разбил телевизор. Поцарапался где-то. В конце концов бабу нужно держать в черном теле… — Хочу помню, хочу не помню, — подтвердил он свою мысль. — Мне для памяти витаминов не хватает.

— Я к сестре летела, — продолжила Толстая. — Ненавижу ее, никогда такой стервы не видела. Столько подарков, тьфу… Мне нужно было одному мужику передать в тюрьму деньги… Ну попросили. Я знала его когда-то. Он считал меня за проститутку. Смешно: я к нему ехала из Питера на перекладных, все с пушками, два раза пересаживали. Зачем-то ночью. Мне ночью и так не видно… Ты думаешь, я ему дала? Я спела ему «Подмосковные вечера»… Бабы, вы не поверите, только и всего…

Лизонька поняла, что заговаривается, и перевела дыхание.

— Мы с Грабором раскрутили стюардессу на выпивку. Она маленькая, худенькая, я подошла к ней, ручки ее рассматривала, записала телефон. Что я, не могу ей в Америке найти жениха? Да вот хотя бы тебя, Алекс… Хорошая, неизбалованная девочка… Здесь нет таких…

— У меня это… Есть жена…

— Знаю я таких жен. Там совсем хорошая девочка. Остатки — сладки. Не знаю, как она смогла вынести столько бутылок. Чартерный спецрейс. Впереди сидел хачик. Падла в грязных ботинках. А сзади азербайджанка, толстая, старая, с усами, она, оказывается всю дорогу нас слушала… Из торговли… Я ей потом дала свои фотографии. Баранова, Рабиновича, Наташку…