Читать книгу - "И пели птицы... - Себастьян Фолкс"

Однажды, сидя у окна и почти покончив с едой, Стивен вдруг увидел знакомую фигуру — женщина шла, опустив голову, и несла на сгибе локтя корзину. Лицо женщины скрывал шарф, но Стивен узнал ее по походке и клетчатому кушаку, которым она была подпоясана.

Он вскочил, бросил на стол несколько монет; они еще кружились на скатерти, а Стивен уже выскочил из кафе. Женщина свернула за угол, на узкую боковую улочку. Он побежал, чтобы нагнать ее. И оказался с ней рядом, как раз когда она потянула ручку звонка на двойной калитке, покрытой облупившейся зеленой краской.

Он поздоровался с ней, и мадам Азер покраснела.

— Месье, я… не ожидала встретить вас. Я принесла кое-что моему другу.

— Я сидел в кафе и увидел, как вы идете мимо. И вот, решил выйти и спросить, не помочь ли вам с ношей.

Она с сомнением посмотрела на корзинку:

— Нет. Нет, спасибо.

Им открыл молодой человек с волнистыми каштановыми волосами и настороженным лицом. Впрочем, едва он узнал гостью, настороженность мгновенно сменилась выражением крайней спешки.

— Входите, — сказал он и положил ладонь на плечо мадам Азер, приглашая войти во двор.

— Это мой друг, — неуверенно сообщила она, указав на замявшегося на пороге Стивена.

— Входите, входите, — повторил молодой человек и закрыл за ними калитку.

Он пересек двор впереди гостей и привел их в маленькую квартирку. Попросил присесть в тесной гостиной с задернутыми шторами, все стулья и столы в которой были завалены кипами бумаг и листовок.

Молодой человек раздвинул шторы, отчего в тесной, убогой комнате стало немного светлее.

Он взмахнул рукой, извинился:

— Сейчас в этой квартирке проживает пять человек. — И протянул руку Стивену: — Я — Люсьен Лебрен.

После обмена рукопожатиями Люсьен повернулся к мадам Азер:

— Слышали новость? Они согласились принять обратно десятерых, уволенных на прошлой неделе. Заплатить им за эту неделю они отказались, и все-таки начало положено.

Почувствовав устремленный на нее вопросительный взгляд Стивена, мадам Азер сказала:

— Вы, должно быть, гадаете, что я здесь делаю, месье. Время от времени я приношу месье Лебрену еду для семей красильщиков. У некоторых из них по пятеро-шестеро детей, — а бывает и больше, — и жизнь их очень трудна.

— Понимаю. И муж ваш ничего об этом не знает.

— Ничего. Вступать в какие-либо отношения с его рабочими я не стала бы, однако красильщики, как вам известно, дело другое.

— Вам не за что извиняться! — сказал Люсьен. — Вы кормите людей, это акт христианского милосердия. Да, что ни говори, над моими собратьями чинится возмутительный произвол. На прошлой неделе было собрание профсоюза…

— Не возвращайтесь к этой теме, — рассмеялась мадам Азер.

Люсьен улыбнулся:

— Вас не переубедишь, мадам.

Фамильярность, сквозившая в обращении Люсьена с мадам Азер, уже начала сильно тревожить Стивена. Политические тонкости забастовки, равно как и этические — поступков мадам Азер — его нисколько не интересовали. Ему хотелось знать лишь одно: каким образом оказалась она на короткой ноге с этим полным сил молодым человеком?

Стивен сказал:

— Пожалуй, мне пора возвращаться на фабрику. Ваш муж собирался показать мне процесс окончательной отделки.

— Вы работаете у Азера? — изумленно спросил Люсьен.

— Я работаю в английской компании, а она ненадолго направила меня сюда.

— Для англичанина вы очень хорошо изъясняетесь по-французски.

— Я учил язык в Париже.

— Азер говорил вам что-нибудь о забастовке красильщиков?

Стивен вспомнил замечание Азера о «малыше Люсьене».

— Почти ничего. Думаю, всерьез он забеспокоится, когда она затронет его фабрику.

Люсьен коротко фыркнул:

— Поверьте, долго ждать ему не придется. Не желаете что-нибудь выпить, мадам?

— Вы очень любезны. Я бы выпила воды.

Люсьен удалился, но Стивен остался, ему не хотелось покидать мадам Азер.

— Не думайте обо мне плохо, месье, — попросила она.

— Ну что вы, — ответил Стивен, обрадованный ее неравнодушием к нему.

— Я не изменяю мужу.

Стивен промолчал. До его слуха уже донеслись шаги приближавшегося Люсьена. Стивен склонился вперед, положил ладонь на плечо мадам Азер, легко поцеловал ее в щеку и тут же, не дожидаясь, пока у нее на щеках вспыхнет румянец, вышел из гостиной, бросив: «До свидания», — как если бы его поцелуй был всего лишь учтивой формой прощания.