Читать книгу - "Последнее обещание - Кэтрин Хьюз"

– Бедняжка. Я могу чем-то помочь?

– Если хочешь, попробуй поговорить с ним, чтобы успокоить.

Смех Габриэлы напоминал звяканье тонкого фарфора.

– Поговорить с лошадью? Какой же ты забавный, Лео.

Парень направил ее руку к носу лошади:

– Тогда просто погладь его.

Девушка захихикала, когда усы животного коснулись ее ладони.

– Как же его зовут?

– Дьябло.

Она отдернула руку, будто обожглась, и сделала шаг назад.

– Ну, нет, Лео, дай ему другое имя.

– И ты туда же. Менять имя жеребцу – плохая примета.

Парень включил шланг и облил прохладной водой ногу коня.

– Не бывает плохих лошадей, понимаешь? Бывают только плохие хозяева. И ему достался один из таких. Но теперь все позади, он дома.

Парень выключил воду и уткнулся лицом в шею Дьябло.

– Ты – хороший конь, слышишь? И никто тебя больше не обидит.

После ужина Габриэла и Лео отправились в его комнату, расположенную над амбаром. Пару лет назад Фелипе со старшим сыном оборудовали там уютное, хоть и простое жилище. С тех пор парень мог пользоваться некоторым уединением. Пол был дощатый, по углам висела паутина, зато это только его пространство, которое не приходилось ни с кем делить. Ну, кроме мышей, конечно.

Габриэла присела на кровать и покачалась немного вверх-вниз, проверяя пружины:

– Тут очень мило, Лео, так уютно. Скажешь, что не приводил сюда разных девушек?

Озорной блеск в ее глазах смутил парня, и он решил проигнорировать вопрос.

– Мне нравится быть поближе к лошадям.

Он включил лампу, стоящую на столе, и при свете заметил, что Габриэла улыбается. Это была не обычная улыбка, а намек на что-то большее.

– Лео, я все думаю о том, что Матео утром сказал.

Парень притворился, что не помнит, о чем речь.

– Что же он сказал?

Она кокетливо ущипнула его за руку.

– Ты прекрасно знаешь, что. Что пора предложить мне встречаться.

– Ах, это… Не обращай внимания. Он всего лишь маленький ребенок, который не понимает, что болтает.

– Ты когда-нибудь думал об этом? В смысле, о свиданиях со мной.

Он сел на кровать рядом с ней и молча снял ботинки. Вряд ли когда-нибудь ему представится лучший шанс.

Лео потянулся к ее щеке, но остановился, так и не прикоснувшись. Слишком рано для такого смелого шага.

– Я только об этом и думаю, Габриэла.

– Тогда что тебя останавливает?

– Я думаю… как же объяснить тебе… Думаю, ты заслуживаешь большего, чем я могу тебе дать. Тебе нужен кто-то другой, чтобы обеспечить тебе достойную жизнь. Чтобы тебе не приходилось вставать среди ночи и печь хлеб. Чтобы у тебя был шанс уехать отсюда и начать новую жизнь где-нибудь в городе. И посмотреть мир. И сделать все то, о чем, сидя здесь, мы можем только мечтать.

– Но мне все это не нужно, Лео. Ведь я люблю нашу пекарню. Моя семья вот уже шесть поколений снабжает хлебом всю округу. И я люблю тебя, – девушка потянулась к его лицу, и ей хватило смелости прикоснуться к его щеке.

– Ты еще слишком молода, Габриэла, и не понимаешь, от чего отказываешься.

Он отстранил ее ладонь от лица, но не выпустил из своей. Их пальцы переплелись.

– А я старше тебя и… хммм… опытнее.

– Меня не волнует, что я не первая, кто ляжет с тобой в эту постель. Но я хочу быть последней.

Девушка откинула темную челку с его лица и наклонилась так близко, что Лео чувствовал ее горячее дыхание со сладкой примесью граната. Одной рукой она начала расстегивать его рубашку. Но он нежно перехватил ее запястье.

– Спешить некуда, Габриэла.

– Но, Лео, я люблю тебя, сколько себя помню. Мы вместе выросли. У нас общие детские воспоминания, глупые секреты. Ты помогал мне донести сумку из школы, помнишь? На моих глазах ты стал мужчиной… красивым мужчиной, страстным и заботливым. В котором столько нерастраченной любви. Я замечаю, как ты относишься к Матео. И к лошадям. Это чудесно, – она схватилась за деревянную балку. – Пора остепениться, Лео. Время бесшабашного веселья прошло. Ты можешь искать еще двадцать пять лет, но тебе не найти женщину, которая будет любить тебя сильнее, чем та, что сейчас сидит рядом.

– Пора остепениться? Значит, ты поговорила с моей мамой.

Почему все женщины вокруг считают, что им лучше известно, как ему жить? Может, и правда пора перестать взбрыкивать и признать, что эта деревня будет его домом на всю оставшуюся жизнь. Иногда ему так хотелось узнать, что еще этот мир может предложить, но в глубине души Лео осознавал, что вряд ли когда-либо покинет это место. Однажды он был в Мадриде и едва не задохнулся от жары и давки. Казалось, на всех людей воздуха просто не хватит. Провести там выходные было очень интересно, но он едва дождался встречи с родной деревушкой, ее золотыми полями и уютными запахами. Если бы только можно было запереть в бутылке запах сена, навоза и лошадиного пота. Ведь ни одно животное в мире не пахнет так прекрасно, как лошадь.

У него было немало девушек. Говоря откровенно, их было очень много. В курортный сезон он менял их каждую неделю. Гостьи с радостью поддавались коварному очарованию диковатого наездника, чьи опытные руки могли успокоить даже самую нервную кобылку. Но он никогда прежде не влюблялся. До этого момента.

– Лео?

Он взял лицо Габриэлы в ладони и позволил одной из них соскользнуть на ее шею, чтобы притянуть девушку ближе. Коснувшись ее нежных губ, он вновь ощутил теплое дыхание и понял, что больше ему нечего желать. Она прижалась к нему всем телом, и его руки оказались под ее платьем. Но внезапно Лео остановился.

– Подожди, Габриэла. В этот раз я хочу сделать все, как положено. Не будем торопиться. Позволь мне относиться к тебе со всем уважением, которого ты заслуживаешь, – он прочистил горло. – Габриэла Круз, окажете ли вы мне честь поужинать со мной завтра вечером?

Она встала и оправила свое платье. Девушка выросла в пекарне, и богатая углеводами диета сказалась на ее фигуре, придав ей умопомрачительные изгибы.

– Леонардо Перес, я с радостью приму ваше щедрое предложение.

– В таком случае, я…

Он остановился, услышав ржание. Но не то, тихое и забавное, которым лошади приветствуют друг друга. Это был скорее злобный горловой рык, вслед за которым хлопнула дверь конюшни.

Лео мгновенно вскочил на ноги и натянул сапоги.

Дьябло.

Парень сбежал вниз по лестнице и бросился во двор. Несмотря на темноту, он отчетливо видел черного жеребца с безумными глазами, который застыл в напряженной позе. Грудь его вздымалась, ноздри раздувались, а с морды капала пена.