Читать книгу - "Бесы пустыни - Ибрагим Аль-Куни"

Тем не менее сердце влюбленного не успокоилось. Если он проиграет пари, и бес Удад сможет взобраться на каменную стену, тогда он навсегда потеряет свою любимую. Так продолжал внушать ему голос искушения темными долгими ночами. Он зевал, расслаблялся, иногда думал, что уже задремал, но злое внушение возвращалось и говорило ему на рассвете бесовским шепотом: «Жизнь — что игра. В ней победы не одержишь, если не найдешь в себе смелости поставить на все. Даже на голову свою. А голову свою спасет только тот, кто ее заложил».

Влюбленный был в смятении, он колебался между двумя искусами. Первый предупреждал и предостерегал его, а второй — поощрял и подталкивал.

Ахамад посетил его и нашел приятеля в крайне ужасном состоянии. Нерешительность в принятии решения, смятение перед выполнением задачи — недуг похуже влюбленности.

Он приблизился и нагреб дров к очагу. Развел огонь у входа, пошел и вытащил из угла палатки все атрибуты для чая.

— Я было подумал, что оружие факиха покрепче будет, чем бесовские козни, — сказал он. — Однако вижу, что визит его улучшения не принес.

— Да он сказал, что любовь — это бес в сердце, и нет связи между ним и джиннами и прочими зловредными обитателями пустыни.

— А что, он защитный хиджаб не прочел?

— Отказался, предложил биться об заклад.

— Заклад?

— Сказал, что мне ничего не остается, как вызвать Удада и предложить ему этакое смутное пари: поставить между нами судьей вершину Идинана. Если взберется он на нее, я отказываюсь от притязаний на женщину, а если провалится — сам сцену покинет.

Ахамад даже подпрыгнул.

— Это безумие, — прошептал он. — Удад — чистый джинн, он в состоянии на само небо тебе взобраться без всякого пари.

— Да вот наваждение мне то же самое внушает…

— Наваждение?

— Ну, голос внутренний, увещеватель, он много чего мне вчера наговорил.

— Раз уж ты упомянул голос… Я предлагаю тебе подождать, посмотришь, чего увещеватель еще подскажет. Я не знаю, но чувствую к нему больше доверия, чем склоняюсь к речам факиха.

Уха промолчал. Диалог утомил его, он сделал глубокий вдох. Потом спросил:

— А что увещеватель — будет?

— Ну, совет старейшин вчера решил увещевателя прислать.

— И что ж это, на визит такого увещевателя тоже согласие шейхов нужно?..

— Потому что он придет не с визитом для успокоения или соболезнования, а как, так сказать, предвестник, для разбора дела и лечения.

— А что, этот предвестник в состоянии найти общий язык с бесом в сердце? Что он — сможет, если факиху не удалось?

— А почему нет? Всякий человек, знаешь, уникальное существо. Душа, брат, сокровище, клад. В сердце каждого человека дремлет тайна великая.

Уха обхватил свою голову тощими руками и потянулся немощным телом к опорам в углу шатра, сердце у Ахамада сжалось от сожаления. Все это тело было похоже на скелет. Слезы блеснули в глубоких глазных впадинах его обладателя, глаз почти не было видно. Он пробормотал себе под нос:

— Ах-ах, Ахамад… Не знаешь ты, как я томлюсь по вождю нашему. Если бы шейх Адда был среди нас…

Закончить фразу ему не удалось. Верхняя часть чалмы раскрутилась и упала ему на глаза — и сам он свалился.