Читать книгу - "Вкус "лимона" - Леонид Головня"

Приехавшие не спешили. Выходя из машин, они топтались на площадке у входа, приветствовали друг друга, разговаривали и курили.

Эльвира оттолкнулась от опоры и ушла в дом. С аперитивами в руках несколько гостей стояли у накрытого стола, галдя по-итальянски. Ревнивый глаз Эльвиры выхватил Марио, усаживавшего даму за стол. Они оживленно разговаривали. Повар выкатил на тележке серебряное блюдо с горой румяного плова. Марио обернулся и потребовал общего внимания.

– Наша хозяйка предлагает сегодня попробовать узбекскую кухню. Эльвира! – повернулся он к ней. – Не вижу вас за столом.

Народ расселся, глядел с интересом. Плов водрузили на середину, официанты нагнулись к блюду с обеих сторон, распределяя золотой рис с кусочками мяса по широким пиалам.

Эльвира присела за стол.

– Чем это едят в Азии – ложкой или вилкой? – спросил мужчина с проседью на висках.

– Клавдио! – засмеялся Марио. – Ешь как сумеешь.

– В народе едят руками, – сказала Эльвира. – Но это не обязательно.

– Как его руками есть? – заинтересовался носатый итальянец с вытаращенными глазами среди коротких ресниц.

– Очень просто. Сжимаете три пальца и аккуратно отгребаете с краю кучку риса. Добавляете кусочек баранины и – в рот.

Носатый попробовал, остался доволен. Разговор закрутился вокруг эксперимента.

– Потрясающая кухня! – воскликнула «женщина Марио». – Эльвира…

– О! Я тебя не представил, – спохватился и перебил ее Марио. – Эльвира, познакомься: моя сестра Стефания. Редактор женского журнала.

У Эльвиры с души схлынул жар и загорелись уши. Она на минуту «оглохла».

– Как вы к этому относитесь? – спрашивала Стефания.

– Что – как? – переспросила Эльвира.

– Я сделаю страницу узбекской кухни в нашем журнале. Можно блюда повторить заново для фотографий?

– С удовольствием!

Неизвестно почему, ее глаза остановились на мужчине с проседью, которого Марио назвал Клавдио. Тот пытался рукой собрать рис. На мгновение Эльвира поймала его взгляд. По коже побежали мурашки, и стало холодно внутри. Точно так, когда она видела мужа перед его смертью.

Эльвира извинилась, вышла, села в гостиной. «Холодок» не исчезал. Она просидела довольно долго. Вернулась к столу, застала разъезд гостей. Попрощалась, послушала любезности об «изумительной» кухне, вернулась назад, в гостиную, села в кресло.

Марио пришел озабоченный. Увидел вжавшуюся в кресло «хозяйку».

– Ты что?

– Как тебя предупредить, не знаю.

– О чем?

– Клавдио скоро умрет!

– Ты спятила, подруга! Он здоров, как слон. А! Оставим. У меня и без того – забот полна голова.

Встал и ушел наверх.

Утром Эльвира застала Марио в холле у телефона.

– Клавдио! Как вы там, живы, здоровы? – Марио скосил глазом на Эльвиру. – Я буду, как договорились!»

В беседке Эльвира сползла на лавочку и продолжала говорить с Валей по телефону:

– Вечером он не появился. Звонок раздался ночью. «Я сейчас буду», – сказал Марио тихо, но у меня сердце в пятки ушло. Я поднялась с постели, надела халат. Места себе не нахожу. Накрыла столик, села у окна, жду. Ты бы видела, какой он приехал!..

«Черная «Порше» выскочила из темноты к подъезду, как будто пантера скакнула из ветвей на жертву. Через минуту Марио вбежал в спальню вместе с охранником. Черные глаза сверкали мертвецкой злобой. Такого Марио она не знала. Незнакомец готовился ее растерзать. Он с силой ударил ее по лицу.

– Как ты могла знать, что Клавдио ждет автокатастрофа?

Эльвира отлетела на кровать, тут же вскочила, прислонилась к стене и приняла боевую стойку…»

– Они меня скрутили и связали, – продолжала она рассказывать подруге. – Марио кричал: «Откуда ты знала? С кем ты связана?» Отвечаю ему: «Если бы я была с кем-то связана, зачем бы тебя предупреждала! Я получила знак, что он умрет, и все…»

– Господи! – вскричала Валентина в ужасе. – Ты где?

– Да я здесь, на вилле…

«Марио постепенно принимал знакомый образ. Глаза ожили. Кивком он отпустил охранника.

– Часто это у тебя? – спросил глухо.

– Нечасто, – прошептала она.

Он подошел к столику, налил виски, не разбавляя выпил, опустился на угол кровати.

Эльвира молчала, глядела на его сутулую спину.

– Разве ты не видишь, что я влюбилась в тебя до корней волос? Могу я погубить тебя?

Марио повернулся, провел рукой по ее лицу, пытаясь стереть кровь, и потянул к себе».

– Я, наверно, извращенка, Валь, – шептала Эльвира в трубку. – Он бил меня ремнем, но я наслаждалась. Чувствовала себя частью его тела. Я хотела боли, мне нравилась боль. Было жуткое желание видеть, слышать и дышать его жаром. Под моим взглядом он становился агрессивным. Казалось, что он требует чего-то большего. Потом произошло совсем невероятное…

Она закрыла глаза.

– Эльвир!

– У меня так никогда не было! Выносить агрессию кончились силы, я перестала ощущать что-либо. Сознание захлестывалось. Я провалилась буквально в пропасть. В глазах потемнело, и сердце остановилось. Я закричала.

И Эльвира отключила телефон, заново переживая этот момент.

«Пальцы рук судорожно впились в мужское плечо, спину и до крови ранили кожу. Эльвира нашла себя лежащей рядом с Марио, что-то шепчущей. Тело горело и вздрагивало.

– Любименький мой! Нас теперь водой не разольешь! – выдала Эльвира сентиментально-слащавую фразу, но она была счастлива и не выбирала слов. Лежала с остановившимся взглядом, как будто не жила. Редкие снежинки беззвучно накрывали железный карниз. За окном – бесцветный зимний день. В душе – аксакал Джафар играл на рубобе. – Никому в жизни я не говорила ничего подобного, – не пошевелившись, произнесла она.

По лицу Марио пробежала тень:

– Мы не можем быть вместе.

До Эльвиры не сразу дошел смысл сказанного. Музыка детства медленно ушла и затихла.

– Мы с женой взяли на содержание семью погибшего брата, – продолжил он. – Дети, жена и невестка живут в Майами.

Все утро, одна в спальне, она тихо плакала. Перестали радовать работа и деньги. Отказаться от Марио сил не хватило. В обед она привела себя в порядок и спустилась вниз. Найдя его в гостиной, подошла и улыбнулась:

– Я уйду, милый. Не выдержу рядом с тобой. Что-нибудь сотворю…

Марио забеспокоился, оглянулся по сторонам:

– Пойдем прогуляемся, ты явно переутомилась.

Он вывел ее на улицу, и они пошли по промерзшим плитам тропинки.