Читать книгу - "Книга Дины - Хербьерг Вассму"

Помилуй меня, Господи, ибо тесно мне; иссохло от горести око мое, душа моя и утроба моя.

Псалтирь, 30:10

Дина была уже на пути домой, когда матушка Карен вдруг поникла в своем вольтеровском кресле и потеряла дар речи.

Фому послали верхом через горы за доктором. И Андерс с попутными судами послал письмо Юхану, который гостил у пастора в Вогене.

Доктора дома не оказалось, но и, окажись он дома, он все равно уже ничем не помог бы матушке Карен.

Юхан быстро собрался и поспешил к смертному одру своей бабушки. Как и все в Рейнснесе, он считал матушку Карен бессмертной.

Олине совсем растерялась от горя. Это чувствовалось и по ее стряпне. Все казалось пресным и безвкусным.

Стине не отходила от матушки Карен. Она готовила травяные отвары и поила больную с ложечки. Обтирала ее, меняла под ней белье. Мыла и присыпала ее крахмалом. Развесила полотняные мешочки с душистыми травами и розовыми лепестками, чтобы в комнате у больной лучше пахло.

Время от времени матушке Карен казалось, что она находится в садах Эдема и уже можно забыть ту долгую дорогу, которую ей пришлось преодолеть, чтобы попасть туда. Стине согревала шерстяные тряпки и обкладывала ими дряблое тело матушки Карен, взбивала подушки и перины, приоткрывала окно. Только чуть-чуть, чтобы свежий воздух все время тек в комнату.

А тем временем августовское солнце было обжигающе горячим, созревала черника и последнее сено перевезли наконец под крышу.

По приказу Олине Вениамин и Ханна старались держаться подальше от дому. Они бродили вдоль берега, высматривая судно, на котором могла бы вернуться Дина и привезти им подарки.

Вениамин понимал, что матушка Карен тяжело больна. Но слова Олине о том, что она скоро умрет, принял за ее обычное преувеличение. Ханна же, напротив, как и Стине, предчувствовала неотвратимое. Как-то, стоя в воде и подцепив палочкой перевернутого краба, она сказала:

— Матушка Карен умрет еще до воскресенья!

— Почему ты так говоришь?

— Потому, что у мамы такое лицо. И у матушки Карен тоже. Все старые люди умирают!

Вениамин рассердился.

— Матушка Карен не старая! Это только так кажется, будто она старая, — сказал он.

— Она очень старая!

— Нет! Ты дура!

— Почему ты споришь? Все умрут, и она тоже. И нечего из-за этого сердиться.

— Все умрут, а она — нет! Слышишь!

Он схватил Ханну за волосы и намотал их на руку. От злости и боли Ханна с громким ревом плюхнулась в воду. Платье и панталоны у нее намокли. Она сидела в воде, раскинув ноги, и громко рыдала.

Вениамин уже забыл, что сердит на нее. Кроме того, он испугался, что на плач Ханны сюда прибежит Стине. Нужно было что-то делать. Несколько мгновений он растерянно смотрел на Ханну, потом протянул ей обе руки и помог встать.

Они сняли с Ханны одежду и разложили сохнуть на горячие камни. Пока они сидели там, не зная, враги они или друзья, Вениамин начал разглядывать тело Ханны, как делал всегда, когда их никто не видел. Она с оскорбленным видом смотрела на камни и смахнула муравья, который полз у нее по ляжке, милостиво разрешая Вениамину продолжать осмотр и утешать ее таким образом. Они уже забыли, что матушка Карен умрет еще до воскресенья.

На другой день вернулась Дина. Она привела обоих детей к матушке Карен. Они стояли у кровати, руки у них одеревенели, глаза были потуплены.

Вениамин дрожал, хотя в комнате было жарко. Он помотал головой, когда Стине велела ему взять матушку Карен за руку.

Тогда Дина наклонилась над кроватью и взяла руки матушки Карен в свои. Потом сделала знак Вениамину. Он вложил свою руку в руки Дины и прикоснулся к руке матушки Карен.

В глазах матушки Карен мелькнул свет. Половина лица у нее была парализована. Но уголок рта с левой стороны поднялся в беспомощной улыбке. И глаза медленно наполнились слезами.