Читать книгу - "Я жива. Воспоминания о плене - Масуме Абад"

В этот момент мы увидели охранников, час назад закрывших корпус братьев, вместе с начальником лагеря майором Собхи. Даже не заглянув внутрь клетки и не утруждая себя выслушиванием наших протестов, он распорядился отвести нас в корпус братьев. При этом нам не разрешили взять с собой наши вещмешки. Поэтому, не желая, чтобы что-нибудь из наших вещей попало в руки к иракцам, мы взяли на кухне металлическую бочку, положили в нее всё, что у нас было, и сожгли. Мы только спрятали книгу «Мафатих» в стене, смежной с душевой, в надежде на то, что ее найдут братья. Сумки с письмами и фотографиями я спрятала под чадрой. После этого мы все вместе последовали за Халедом. Из-за сильного дождя нас вели без соблюдения правил предосторожности – под навесом корпуса братьев, на очень близком расстоянии от их окон. Проходя мимо каждого из окон, мы слышали, как братья говорили:

– Завтра вечером у нас будет большой праздник.

– Шербет по поводу него буду готовить я.

– Сладости я беру на себя.

– Завтра вечером мы вздохнем спокойно.

– Пусть Всевышний оберегает вас!

– Не забывайте пропавших без вести братьев!

– У нас как будто камень с души свалился.

Некоторые из братьев проговаривали свои имена и порядковые номера. Впервые я видела так близко перед собой их желтые и исхудалые лица. Рядом с магазином «Ханут» находилось помещение, которое, по-видимому, являлось местом, где отдыхали охранники. Ночь мы провели в той комнате. Мы сопоставили все услышанные нами фразы и реплики. У нас было предположение, что братья хотят отпраздновать декаду Фаджр, поскольку события эти происходили в канун годовщины возвращения Имама в Иран из длительной ссылки. Мы также допускали, что нас планируют перевести в другой лагерь, поскольку пленных все время перемещали, однако если бы это было так, почему нам не разрешили взять с собой свои вещмешки?

На следующее утро мы были в ожидании событий, на которые нам намекали братья накануне. Однако прежде, чем открылась дверь корпуса братьев, Халед отвел нас в кабинет начальника лагеря. Там нас обыскала женщина, производившая впечатление военнослужащей. В те дни распространились слухи, что Ирак хочет выдать определенное количество пленных США и Израилю. Единственной догадкой, пришедшей нам на ум, было именно то, что нас хотят передать в руки Штатов или Израиля. После обеда нас посадили в спецмашину, и через два часа мы приехали в какое-то место, где было много братьев-узников. Мы находились на некотором расстоянии от них, и все же нам удалось рассмотреть, что все они были ранеными, престарелыми или больными. Мы взволнованно смотрели друг на друга. Мы были растеряны и хранили молчание. Мы только условились, что, как и всегда, покоримся воле Всевышнего. Куда бы мы ни пришли, нас передавали новым представителям спецслужб.

В последней группе сотрудников разведуправления был один человек в гражданской форме. Фатима сказала: «Его лицо мне знакомо. Если я не ошибаюсь, мы видели его в тюрьме “Ар-Рашид”». Ее предположение оказалось верным. Мы были уверены, что видели его в тюрьме «Ар-Рашид», и это усиливало наш страх и тревогу. В сопровождении того самого человека в гражданской одежде и двух охранников мы вышли из кабинета и снова проделали двухчасовой путь на машинах службы безопасности, после чего приехали в аэропорт. Мы пришли к выводу, что наше предположение верно, и нас хотят передать США или Израилю. Нашу четверку посадили в передней части самолета, в первом ряду, рядом с мужчиной в гражданской форме. Два охранника сели за нами. Мы окончательно потеряли терпение от пребывания в неведении и спросили мужчину в гражданской одежде:

– Куда мы летим?»

– Не знаю, – нервно ответил он.

– Через какое время мы прибудем на место назначения?

– Не знаю! Спрашивать запрещено!

Когда самолет взлетел, первые два часа на борту царило убийственное молчание. Лишь изредка мы переглядывались, а иногда наши взгляды встречались со взглядом человека в гражданской одежде, но по его взгляду понять что-либо было невозможно. Неведение было мучительным. Я спросила Фатиму: «По-твоему, куда отвезли тех пленных, которых мы видели в аэропорту?»

Она ничего не ответила. Я потрясла ее за плечо и снова повторила свой вопрос. И тут я заметила, что что-то не так. Я взяла ее за руки. Они были ледяными и казались безжизненными. Мной овладел ужас – еще больший, чем тогда, в застенках тюрьмы «Αρ-Рашид». Я закричала неистово: «Фатима! Фатима! Что с тобой?! Ты слышишь меня? Девочки, Фатиме плохо!»

После моих криков к нам подошли две девушки и потрясли Фатиму. Увидев, что реакции нет, они взяли ее под мышки и потащили в заднюю часть салона самолета. Мы все последовали за Фатимой, однако двое охранников и человек в гражданской форме воспрепятствовали этому, сказав: «Сядьте! Нельзя!»

Как мы ни шумели, пытаясь пробраться к Фатиме, всё было бесполезно. Прошло больше часа, но нас по-прежнему не пускали к ней и говорили, что с ней всё в порядке. Мы не знали, куда направляемся и что нас ждет впереди. Но в любом случае мы хотели быть все вместе. После долгих пререканий с охранниками они разрешили нам по одной пройти в хвостовую часть лайнера и повидать Фатиму.

Когда я увидела ее лежащей под капельницей, у меня чуть сердце не разорвалось от боли. Слезы потекли по моему лицу. Я подошла к ней и крепко обняла. Я позвала ее и попросила открыть глаза. На этот раз я стала успокаивать Фатиму – обычно бывало наоборот. Я начала говорить о терпении, надежде и победе. Несмотря на сильную слабость, она все же открыла глаза и произнесла: «Война, война до полной победы! Даже если мы умрем, мы умрем с надеждой».

Долгий полет, неопределенность пункта назначения и стресс довели Фатиму до полного изнеможения. Она лежала на носилках между двумя салонами. Присмотревшись к другому салону, я заметила тех самых пленных, которые с таким усталым видом смотрели на нас в аэропорту.

После длительного полета я в момент посадки отпустила руки Фатимы и вернулась на свое место. Иллюминаторы с обеих сторон были закрыты. Когда самолет сел, Фатима тоже пришла и села рядом со мной. После этого мы целый час сидели и ждали в абсолютном неведении того, что происходит. Минуты шли так невыносимо медленно! Мы следили за действиями и поведением охранников. Наконец к нам подошел тот самый человек в гражданской форме и сказал: «Выходите!» Выйдя из самолета, мы увидели новые лица, новых людей, которые улыбались нам, и было видно, что они – не иракцы. Затем к нам радостно подбежал мужчина, а с ним – три девушки, одетые в манто, брюки и макнаэ серого цвета. Они поздоровались с нами по-персидски и справились о нашем самочувствии. Я спросила: «Вы тоже пленные?» Они ответили:

– Нет, мы пришли, чтобы забрать наших пленников.

– Забрать куда?

– В Иран.

– В Иран?! Мы сейчас едем в Иран?!

– Да. – Затем она указала пальцем на самолет авиакомпании «Иран Эйр» и продолжила: – Этот самолет ждет вас.

– А где мы?

– В Анкаре, плен закончился.