Читать книгу - "Арабская кровь - Таня Валько"

После происшествия с минами и подкрепляющего сна поездка до Мисураты проходит уже без злоключений. Создается впечатление, что в стране царит спокойствие, так лениво течет жизнь в этой части ливийской провинции. По дороге они встречают не так уж много машин. На полях пасутся, как и раньше, бараны, не видно никакого военного транспорта или поста. Чем ближе к городу, тем оживленнее движение. Тут уже внимательный наблюдатель заметит тревожные признаки: то воронка от бомбы на обочине, то следы от пуль на школьном заборе, то опустевшие базары, то до половины опущенные жалюзи ларьков и магазинов. Тем временем молодые, подъехав к Мисурате, резко сворачивают перед самым городом. Они едут прибрежной дорогой и въезжают на сельскую территорию, полную убогих домиков и многочисленных ферм. Нет так много, как обычно, деревенских детей, для которых проезжающая машина целое явление, и изможденных женщин, носящих на головах большие корзины, наполненные до краев. Территория выглядит вымершей.

Рашид едет уверенно и после пары поворотов находит нужное подворье. Они стучат в деревянную дверь. Им открывает не кто иной, как улыбающийся Рахман. Марыся с плачем падает ему в объятия, а Рашид облегченно вздыхает.

* * *

Хамид рвет с места, визжа колесами, и, прежде чем его местный провожатый успевает выдавить из себя хотя бы слово, ввинчивается между контейнерами и мчит как можно дальше от порта, обстрелов и приближающейся правительственной армии. Время от времени, когда они минуют перекресток или попадают на открытое пространство, он оглядывается вокруг в поисках женщины со светлыми вьющимися волосами. Ему, однако, не везет, и ни одной женщины, похожей на его жену, он по дороге не встречает.

– Давай я сяду за руль, – хватает его за руку бледный от ужаса ливиец. – Останови машину, говорю тебе! – повышает он голос. – Во-первых, мне еще охота немного пожить, я не какой-то самоубийца, чтобы дать себя везти такому психу, как ты. Во-вторых, я провожатый и знаю дорогу на базу. Ну же!

Пришедший в отчаяние от самоуправства приезжего, он приоткрывает дверь.

– Правда?! – Хамид резко тормозит, и человек, не надевший ремень безопасности, летит в стекло, как беспомощная кукла. Они слышат тяжелое дыхание следующих за ними больших грузовиков, которые везут тонны оборудования. – Хватит того, что ты будешь вовремя говорить мне «вправо» или «влево». Этого будет достаточно с твоей стороны. Если сидишь здесь, как на троне, и только таращишься по сторонам, то помощи от тебя никакой. Тебе не нужно держать руль, чтобы доставить меня на место.

– Не знаю, в чем дело, приятель, но я должен вести машину. – Мужчина, потирая ушибленную голову, со злостью смотрит на иностранца. – Так было решено, и я на это согласился.

– Меня об этом не предупреждали, так что вопрос закрыт.

– Тогда не доедешь, – смеется ливиец, показывая пожелтевшие от никотина зубы.

– Ты умеешь водить такую машину? – Хамид использует последний аргумент.

– С десяти лет езжу на разном транспорте, поэтому…

– На таком? – Посланник показывает пальцем на автоматическую коробку скоростей с электромуфтой, а деревенщина ничего нового или отличительного в ней не замечает.

– Друг, я трактор, пикап, легковую машину и автобус вожу, так в чем дело? – возмущается ливиец. – На такой развалюхе каждый парень у нас ездит, – говорит он с гордостью.

– Ты знаешь автоматику? Да?

– О чем ты говоришь? Переключаешь скорости – и все. Тормоза, муфта и газ. Еще клаксон важен.

– В этой машине не надо переключать скорости и трогать муфту, дебил! Или ты показываешь мне дорогу с пассажирского сиденья, или уматывай!

Хамид теряет терпение и открывает настежь дверь со стороны собеседника. Он не говорит ему, что машину можно переключить на ручное управление, поскольку не испытывает к ливийцу доверия: единственное, что тот мог бы водить, – это верблюда.

– Интересно, как ты доедешь, если я уйду? – Задетый за живое мужчина иронично смеется. Ему кажется, что у него на руках все козыри.

Саудовец, видя, что провожатый ни о чем не догадывается, включает небольшую черную коробочку, прицепленную на присоске к переднему стеклу. Через минуту экран уже светится и приятный женский голос по-арабски просит о введении данных. Селянин смотрит злобным взглядом на разговаривающую коробочку, а затем переводит взгляд на приезжего. Тот вписывает данные со спутниковой карты, которая разложена у него на коленях. Вскоре на экране высвечивается трасса и женский голос сообщает, что они должны проехать пятьсот метров, а потом повернуть направо.

– Высаживаешься или едешь? – невинно улыбается Хамид, с большим удовлетворением глядя на пассажира.

Мужчина хмурится и кривит губы, но закрывает приоткрытую дверь и надевает ремень безопасности.

Саудовец доволен, что GPS удалось привести в действие. Он боялся, что в Ливии с этим могут быть хлопоты. Он действительно получил самую лучшую и самую новую аппаратуру, применяемую в американской армии в Ираке и Афганистане. Но беда не ходит одна. Провожатому, как и всем непосвященным, кажется, что обшарпанный «ниссан» – обычный старый микроавтобус с огромным пробегом на счетчике. Но это только камуфляж. От старенького автобуса оставили только коробку, которую в тайной саудовской мастерской набили электронными потрохами, взятыми из самых новых моделей. К тому же вмонтирован двойной титаново-алюминиевый пол, под которым скрыта секретная доставка, предназначенная для получателя из Триполи, и образцы оружия самого последнего поколения. А еще тысячи долларов, необходимые для подкупа представителей правительства, чтобы те быстрее сложили полномочия и перешли на нужную сторону, и покупки оружия. Деньги также предназначены на эвакуацию людей, наиболее подвергающихся опасности в Триполи, и быстрые «закупки» на Мальте, которая уже не может давать даром, так как полностью оголит свой бюджет.

Хамид открывает окно, опирается на него локтем и наслаждается запахом земли и цветов. В воздухе витает аромат жасмина, который в Ливии растет на каждом свободном месте и, пожалуй, должен быть народным символом этой страны. Мужчина сравнивает виды, мимо которых проезжает, с тем, что видел в своей стране. «Что ж, здесь действительно есть чем дышать», – соглашается он с тем, что говорила его жена. Везде растут какие-то деревья, а не только пальмы. Поминутно появляются придорожные сосновые и олеандровые рощицы, а вокруг более богатых ферм высятся эвкалипты с их серповидными листьями. Бугенвиллеи и опунции растут здесь куртинами. Земля не голая и бесплодная, а цвета обожженной оранжево-красной глины. Частично ее покрывают ковры мелких полевых цветов или обычная зеленая трава. В эту пору года в Саудовской Аравии только пыль и песок. Искусственно выращенную траву покупают в рулонах, которые потом раскатываются в садах у богачей: она заоблачно дорогая. Но долго она не выдерживает, засыхает в течение трех месяцев, а то и раньше, и все нужно начинать заново. «Наша страна большая, но, пожалуй, проклятая, – с грустью думает саудовец, – у нас нет ни плодородных земель, ни воздуха, которым можно дышать, ни нормальных условий жизни. Есть только нефть, но за нее не все можно купить».