Читать книгу - "В Эрмитаж! - Малькольм Брэдбери"

— А он разве не закончился? — удивляется мой рыжеволосый соловушка.

— Нет, конечно, — обрезает ее Альма. — Проект «Дидро» не закончится никогда, он…

Под конвоем Снежной Королевы мы снова спускаемся вниз. За кассой «Блинного бара» по-прежнему сидит Татьяна из Новгорода. В дьюти-фри Татьяна из Смоленска старательно протирает запылившиеся бутылки. Но в конференц-зал вместо нашей милой старой знакомой, Татьяны из Пушкина, заходите подносом и начинает разносить нам шампанское совсем другая, чужая девушка. Ирина из Омска — так она представилась. Потихоньку подтягиваются пилигримы Просвещения. За время своих странствий Свен Сонненберг обзавелся здоровенной меховой шапкой, а Агнес Фалькман щеголяет в широкой грязноватой крестьянской юбке. Я спрашиваю, как прошла их загородная поездка. Свен, по-видимому, рассчитывал найти в русской деревне больше порядка, а общественные объединения, которые надеялась увидеть Агнес, больше не существуют. Приходят и другие: Мандерс вежливо улыбается, Лapc Пирсон мрачно кивает. Не видно только Жак-Поля Версо. Бу выходит на середину комнаты, хлопает в ладоши, поднимает бокал.

— Skal! Друзья мои, — возглашает он, — у меня есть тост. Давайте выпьем за нашего замечательного Дидро!

ВСЕ ВМЕСТЕ: Skal! За Дидро… За Дени! (И так далее.)

БУ: Позвольте вновь поприветствовать вас на борту корабля. Надеюсь, все вы хорошо провели время в прекрасной Северной Венеции?

ВСЕ ВМЕСТЕ: Да-да… Очень хорошо… Jo, jo… Было чудесно, Бу… Вы превосходно все организовали… Вы и Галина… (И так далее и тому подобное.)

Я: Да, Бу, мы и в самом деле получили большое удовольствие…

БУ: Благодарю…

Я:…но не возражаете, если я кое-что спрошу?

БУ: Конечно не возражаю. Здесь все имеют право задавать вопросы. Прошу.

Я: Я в восторге от проекта «Дидро». Но я недоумеваю — знаете ли вы сами, что он собой представляет?

Моя наивность забавляет остальных, они улыбаются, пересмеиваются.

БУ: А вы не знаете?

Я: Понятия не имею. Лично я поехал, потому что нам обещали знакомство с архивом Дидро в Публичной библиотеке.

БУ: Ну и чем вы занимались в конечном счете?

Я: Ну… Я пошел в Публичную библиотеку знакомиться с архивом Дидро.

БУ: Именно так.

Я: Значит, все это было организовано, чтобы я мог ознакомиться с бумагами Дидро…

СВЕН: Nej, nej. Я знаю, зачем мы поехали в Петербург. Мы поехали смотреть столы.

Я: Почему именно столы?

СВЕН: Так мне сказал Бу. Он сказал, что Дидро был учителем всех ремесленников. Благодаря его урокам российские плотники научились делать правильные шаблоны, идеальные чертежи, сконструировали лучший в мире токарный станок, стали создавать прекрасные дворцы и памятники — и делать отличные столы.

БУ: Разве я вас обманул?

СВЕН: Ничего подобного, Бу. Столы у них действительно классные. Один я даже везу с собой…

АГНЕС: Но дело не только в столах.

Я: Ах вот как… Не только?

АГНЕС: Бу посетил наш профсоюз и объяснил, что Дидро, оказывается, разработал принципы организации труда. Он первый соотнес профессиональные навыки со свойствами личности, ремесло с идеей. Первый заговорил о проблемах передачи опыта и воспитании чувства собственного достоинства у рабочих. Это все есть в его записных книжках. Поэтому Бу подумал, что мне интересно будет посмотреть, как организованы фермерские кооперативы в России.

БУ: И, надеюсь, вы это осуществили.

АГНЕС: Не совсем. Потому что этих кооперативов больше не существует. Но Бу-то в этом не виноват.

Я: А вы, мистер Мандерс? Вы ведь не на колхозы смотреть поехали?

АНДЕРС: Нет. Я поехал, чтобы встретиться с мэром Санкт-Петербурга.

Я: Хотели поговорить с ним о столах?

АНДЕРС: Н-не совсем. Предполагалось, что тема будет сформулирована немного шире. Бу организовал нашу встречу для обсуждения некоторых проблем культурного сотрудничества между странами Балтии. В данный момент я не имею права разглашать результаты переговоров. Но если предположить, что жизнь в России когда-нибудь приблизится к тому, что многие называют нормой, могут открыться кое-какие небезынтересные возможности…

Я: Я в восторге. Вы сами-то, Бу, тоже за этим поехали?

АЛЬМА: Nej, nej. Бу пригласили посетить важный научный конгресс в Петербургском университете. Там ему присвоили почетную степень…

БУ: Ну, это просто чтобы отметить мою последнюю работу об ИИ.

Я: Честное слово, я в восторге, Бу. Это большая честь. Но ради бога — кто или что такое этот ИИ?

БУ: А вы не знаете? Искусственный интеллект — то, к чему все мы идем. Мыслящая машина. Компьютер. Имитация сознания и серого вещества. Может быть, вы помните, что именно Дидро изобрел первую такую машину. Это было приспособление для шифровки и дешифровки бумаг; предполагалось, что оно поможет дипломатам и политикам хранить секреты.

АНДЕРС: И позволит им поменьше думать.

Я: На что была похожа эта машина?

БУ: Неизвестно. Это был чистый концепт, фантазия. Почти как машина Тьюринга.

Я: Но машина Тьюринга вовсе не была фантазией. Я всегда думал, что он изобрел ее с целью взломать код «Энигмы», и эта машина стала первым компьютером.

БУ: Да, но Тьюринг хотел, чтобы она осталась фантазией.

Я: Не понимаю почему.

БУ: Он хотел, чтобы это было что-то вроде мысленных экспериментов Эйнштейна. Так он говорил. Просто элегантное интеллектуальное построение.

Я: Тьюринг хотел, чтобы его компьютер остался лишь воображением?

БУ: Jo, он хотел показать, что мы способны создать машину с определенным набором функций, воспроизводящих процесс мышления. Но интеллект этой машины — искусственный интеллект, который всегда будет низшим по отношению к настоящему.

Я: Но вы, Лapc…

ЛАРС: Кто? Я?

Я: Ведь не изыскания в области искусственного или реального интеллекта заставили вас приехать в Петербург?

ЛАРС: В определенном смысле именно они. Видите ли, Бу договорился, что я проведу мастер-класс в Пушкинском драматическом театре. Я пытался объяснить слушателям «парадокс Дидро» — парадокс актерской игры, парадокс комедиантов. Тут такая штука… Чтобы сыграть определенного персонажа на сцене, актер должен отказаться от собственной личности. Это проблема лица и маски. Сколько масок нужно снять, чтобы добраться до истинного лица? Это проблема не только актера, но и любого человеческого существа. Люди мы — или маски?

Я: И каков же ответ?

ЛАРС: Простого ответа не существует. Но не для актера. Актер — это человек, который ясно осознает, что каждый индивидуум должен иметь возможность стать собственным своим двойником.