Читать книгу - "Hardboiled / Hard Luck - Банана Есимото"

Увидев его в больнице, я, совершенно изможденная, немного взволнованная, сразу подумала: «Какой приятный человек!», однако, все мои помыслы по-прежнему были о сестре. Я могу сдерживать свои чувства. Когда в душе украдкой испытываешь удовольствие от любовных терзаний, когда при разговоре учащенно бьется сердце, я всегда начеку и могу подавить это в себе. Сестра часто говорила мне, это означает, что я по-настоящему никогда не теряла голову от любви. Что когда любишь, то страдаешь, мучаешься, и такое подавлять в себе невозможно, тебя не остановит даже чья-либо смерть, тебе хочется добиться своего! Даже если ты мешаешь людям! Из этого можно предположить, что, наверно, тогда сестра любила женатого человека.

Я даже пробовала ей возражать: у тебя чуть что — любовь! Это только влюбленность! Да я на самом деле более страстная!

Но я только радовалась различию наших характеров.

Тогда меня полностью поглотило несчастье, и я даже забыла, что он мне нравится.

Теперь в моем сердце появилось немного свободного места. И это говорит о том, что я смирилась с положением сестры.

— В ноябре небо какое-то высокое, и все дышит печалью, — сказал он. — Ты какой месяц любишь?

— Ноябрь.

— Почему?

— Потому что небо высокое, и чувствуется печаль одиночества, сердце тревожно бьется, кажется, будто становишься сильнее. В воздухе ощущается какое-то оживление, и находишься в предвкушении настоящей зимы.

— Согласен.

— Да, почему-то я ужасно люблю это время.

— Я тоже. Кстати, хочешь мандарин?

— Разве уже сезон мандаринов?

— Нет, твоя мама сказала… как же ее зовут, забыл имя… родственница прислала.

— Кто же это? Наверно, тетя с Кюсю.

— Может быть.

— Где же мандарин?

— Здесь.

Он повернулся и достал из корзинки на телевизоре один мандарин. Телевизор только для посетителей. Сестра его не смотрит, даже своего любимого Накаи из группы «SMAP».

— Ах, сестра их обожала, — сказала я.

— В самом деле? Тогда давай дадим ей понюхать!

Он достал еще один, разрезал пополам, поднес к носу сестры. По комнате поплыл кисло-сладкий приятный аромат, и я почему-то увидела, как сестра в этом дневном свете поднялась с кровати, улыбнулась и сказала своим звонким, как колокольчик, голосом: «Какой приятный запах!»

Конечно, в реальности этого не случилось, это были грезы. Сестра с потемневшим лицом спала под звуки приборов. Но это видение было слишком живым, и от неожиданности я заплакала.

— Видела? — не обращая внимания на мои слезы, спросил Сакаи, округлив от удивления глаза.

— Думаю, видела. Наверно, у сестры все-таки где-то осталось сознание.

— Перестань, ты ошибаешься! — категорично заявил он. — Это тебе сейчас мандарин продемонстрировал. Знал, что Куни обожала мандарины, воскресил и показал тебе.

У него с головой все в порядке? — подумала я.

— Мир — такое хорошее место, правда? — Его улыбка была слишком доброй, поэтому во мне снова что-то взорвалось, и я заплакала навзрыд.

Упав ничком на кровать, я рыдала, размазывая слезы, всхлипывала и никак не могла остановиться. В этот момент мне было уже все равно, кто посредник — мандарин, грейпфрут. Я хотела встретиться с сестрой.

Пока я не успокоилась, он молчал.

— Я пойду. Извини, что расплакалась, — сказала я.

— Я тоже пойду. — Он встал.

— Но если мы уйдем вместе, сестре станет очень одиноко.

— Тогда подожди меня в магазине внизу.

Наши взгляды встретились, и я заметила кое-что удивительное.

Я ему нравлюсь.

Честно говоря, я обрадовалась.

Но ничего не поделаешь, сейчас не до этого, а потом я уеду в Италию.

В магазине собрались больные и посетители, которые пришли их навестить. У всех было хорошее настроение. Улыбались даже те, кто плохо себя чувствовал. На солнце тепло, в магазине уютно, все почему-то выглядели счастливыми. Я подумала, что для ослабевших людей больница — очень доброе место.

Вскоре пришел Сакаи.

Кого он мне напоминает? — думала я. И не якудза, и не служащего, и не предпринимателя, нет, я вспомнила, художника комиксов или костоправа. Пока я размышляла, он приблизился.

— Давай хоть чаю попьем, — предложил он.

— Я бы выпила крепкого кофе.

— В соседнем квартале есть хорошее место.

— Пойдем прогуляемся.

Мы отправились пешком.

Казалось, мы так поступаем уже много лет. На самом деле сейчас мы впервые остались наедине. Странно было идти из больницы вместе с этим человеком, с которым я бы, наверно, и не познакомилась, если бы с сестрой не случилось несчастье. Никогда не знаешь, что произойдет в жизни. У меня распухли от слез глаза, и поэтому все предметы вокруг имели нечеткие очертания. Я столько не плакала, наверно, с тех пор, как была младенцем.

Небо было высокое, необычайно прозрачное, листва деревьев понемногу блекла.

В воздухе плыл сладкий запах сухих листьев.

— Теперь быстро будет холодать, — сказала я.

— Да, пожалуй. В это время так красиво, сколько ни смотри, не наглядеться.

— Сакаи, что ты думаешь о поступке брата?

— Думаю, ему свойственно малодушие, я даже восхищен таким постоянством. Его волнует только будущее, как он станет врачом и вернется домой, но характер у него добрый, руки золотые и организм крепкий, наверно, с ним все будет в порядке. Но если такой трус захочет стать хирургом, я буду против.

Мое внимание привлекла красивая сухая ветвь. Хотя еще ноябрь, она, как кость, воткнулась, обнаженная, в небо. Я посмотрела ему в глаза и смогла успокоиться. В этих глазах был какой-то глубокий и сильный свет. Похоже, что ни сделай, он все простит.

— Я тоже поняла, что он слабый человек.

— Да, поэтому сбежать для него было действительно честно. Сейчас, вероятно, он даже не ест, только плачет! Я думаю, он скоро соберется с духом и будет присутствовать на похоронах. Я не осуждаю его за то, что сейчас он не приходит в больницу и согласился на расторжение помолвки.

— Я тоже. Мне кажется, и сестра не осуждает.

— Каждый человек все воспринимает по-своему, правда?

— Да и я не забываю об учебе. Поведение нелегко менять! И мне, и твоему брату тоже. Но, да, я хочу, чтобы он пришел на похороны.

— Придет, он обязательный.

— Думаешь, если бы он пообещал жениться, в таком случае он бы не сбежал?

— Трудно предположить, но, наверно, не сбежал бы. Я думаю, смерть приближается, и все будто бы решились на что-то. На самом деле это Куни уже настойчиво сообщает о разлуке с этим миром.