Читать книгу - "Необычайная коллекция - Бернар Кирини"

Я нашел этот анализ весьма интересным, но промолчал. Обычно я легковерен, когда выпью, однако в этот вечер спросил себя, уж не смеется ли Гулд надо мной. Мы легли; я еще подумал с недоверием о Монро и его фантастических запоях, потом провалился в сон без сновидений.

Наутро я проснулся около девяти часов. Гулд еще спал, и я, как настоящий друг, вышел купить на завтрак английских пирожных, которые он обожает. На лестнице я встретил вчерашнего молодого щеголя, одетого в прекрасно сшитый серый костюм. Сразу вспомнив всю историю, я так и застыл перед ним столбом. Как поверить, что этот мускулистый парень, одетый с иголочки, был тем опустившимся пьянчугой, которого мы подобрали прошлой ночью? Чувствуя себя полным идиотом, я глупо улыбнулся. Он изящно склонил голову и посторонился, пропуская меня; однако, когда я чуть задел его, вдруг схватил меня за руку и шепнул: «Спасибо», после чего пошел дальше вверх по ступенькам, легким шагом, почти бегом.

* * *

Путешествие Гулда. Я встречал Гулда на вокзале. Он выглядел озабоченным и то и дело оглядывался, как будто искал кого-то; в то же время на губах его играла странная улыбка, словно он готовился удачно сострить. Я спросил, что с ним случилось, и вот что он мне рассказал:

«В купе напротив меня сидел маленький лысый человечек, очень возбужденный. Как только поезд тронулся, он достал из своей дорожной сумки блокнот, компас и карту, которую развернул, как мог, на столике между нами. Карта была старинная, почти пергамент. Я узнал на ней Францию. Он внимательно рассматривал ее, время от времени поглядывая на компас. Потом снова порылся в сумке, извлек оттуда циркуль и сделал на карте какие-то замеры; результат, судя по всему, его удовлетворил. Меня так и подмывало спросить, что все это значит, но я постеснялся его беспокоить. А он продолжал свои странные действия: выложил на столик еще один компас, побольше, и еще какой-то замысловатый инструмент, кажется секстант. Интересно, подумал я, есть ли у него с собой также армиллярная сфера, астролябия и волшебная палочка? Так прошло два часа до прибытия поезда. Мы вышли из вагона на перрон; он с недоверием огляделся так, словно высадился с каравеллы на побережье Санто-Доминго. Оставив его, я пошел вам навстречу, но на полпути остановился и оглянулся на него: он стоял на перроне среди толпы и протягивал к пассажирам руки, полные каких-то мелких стеклянных вещичек. Дорого бы я дал, чтобы узнать, откуда он взялся».

* * *

Анекдот от Гулда. Однажды утром я застал Гулда за бритьем, лицо его было наполовину покрыто пеной. (У него роскошная опасная бритва с серебряной ручкой и помазок из натурального волоса и рога буйвола.) Он все же впустил меня в дом и, развеселившись, сказал, что ему вспомнился к случаю анекдот, вычитанный у Монтескье, который он тут же и рассказал: «Принцесса Португалии была просватана за Карла Второго, и он послал за нею флот. Ему доложили, что она готова к отплытию и что ее побрили. Он ответил, что ему этого не надо: он не любит бритых передков. Министры, убоявшись, как бы он не отослал ее назад или не проникся к ней отвращением, приказали адмиралу подождать, пока выбритое не отрастет вновь, и подсчитали, во сколько каждый волосок обошелся казне».

* * *

Досуг Гулда. Среди клубов, членом которых состоит Гулд, есть своеобразное общество любителей детективной интриги, которое собирается дважды в год во Франции и в Англии. Члены его задают друг другу увлекательнейшие задачи, принцип которых объяснил мне однажды Гулд. Например, тот, кто «водит», описывает придуманную им картину преступления и просит игроков развить интригу; тот, у кого сценарий самый правдоподобный, выигрывает. Или же водящий, выбрав всем известный детективный роман, предлагает переделать сюжет и поменять виновного, изменив при этом как можно меньше слов; побеждает тот, чей текст ближе всего к оригиналу, а развязка при этом сильно от него отличается. У них есть десятки подобных игр, которые доставляют им колоссальное удовольствие.

Однажды, когда я зашел к Гулду без предупреждения, он как раз работал над одной из таких задач. «Условия таковы, — сказал он мне, — синий кит, двадцать восемь метров и сто тридцать тонн, выбросился на берег по неизвестной причине. Его нашли на пляже апрельским утром, мертвого, огромного, в каплях морской воды. Каждый игрок проводит свое расследование и должен выстроить правдоподобный сценарий, чтобы объяснить его гибель». Удивившись простоте задачи, я ответил, что мне это кажется не особенно сложным. «Вы меня не дослушали, — возразил Гулд. — В задаче также указано место происшествия: Нан-су-Сент-Анн в Дубсе[4], в семистах километрах от Атлантики. — Подняв брови, Гулд добавил: — При таких условиях, сами понимаете, найти разумное объяснение — это уже другая история. — Он шмыгнул носом, трубно высморкался и вздохнул: — Вот такая игра...»

* * *

Магнетизм Гулда. Однажды, нагрянув к Гулду без предупреждения, я застал его за укладкой чемодана.

— Вы уезжаете?

— Вынужден!

— Вынуждены?

— Да, из-за Эрнана Зуазо. Он приезжает в Париж навестить сестру.

И Гулд объяснил мне, что между ним и упомянутым Зуазо много лет имеет место любопытный феномен, что-то вроде магнетического отталкивания, заставляющего их бежать друг от друга.

— Если нас не разделяет приличное расстояние, мы оба чувствуем себя плохо, недомогаем, слабеем.

— Заболеваете, короче говоря?

— Да, заболеваем. Нас мучают бессонница, жар, расстройство пищеварения, депрессия, апатия. Чем ближе Зуазо, тем хуже я себя чувствую; как только он удаляется, мне становится лучше. С ним происходит та же история. В идеале нам бы следовало жить как можно дальше друг от друга, на разных оконечностях прямой, пересекающей центр Земли. Но это уже крайность; расстояния в тысячу-другую километров нам достаточно, и мы не ощущаем никаких симптомов, пока живем на разных континентах.

— А если вы сближаетесь?

— Как я и говорил: начинаются недомогания и все такое. Мы очень стараемся держаться на расстоянии, но не всегда удается избежать беды. Однажды мы недоглядели и оказались в одной стране — в Испании: я был в Кастилии, а он в Галисии. Мы оба жестоко мучились, не понимая отчего. Только через два дня до меня дошло: он где-то рядом, слишком близко ко мне. И подумать только, мы с ним отправились в Мадрид в один и тот же день!

— И что же произошло?

— К счастью, ничего: мы застряли в пробках, каждый на своем шоссе, как будто магнитное поле отталкивало нас друг от друга, не давая войти в критическую зону.

Гулд сложил рубашку, убрал ее в чемодан и добавил:

— Это очень обидно, потому что Эрнан — милейший человек, и мы с ним прекрасно ладим. Встречаться мы не можем, но часто переписываемся.