Читать книгу - "Игра в ошибки - Алиса Поникаровская"

— Соскучилась? – спросил он, снимая ботинки и плащ. – Винца выпьем? Твое любимое – красное, сухое.

— Соскучилась, – кивнула Лиана. – Вас уже неделю не видно. Даже поговорить не с кем, кроме кота.

— Нас? – как-то нехорошо улыбнулся Ивар, и Лиана поняла, что он уже слегка пьян. – Меня одного тебе уже мало?

— Глупости говоришь, – пожала плечами Лиана. – То, что у вас там творится – это ваши проблемы, я в них ничего не понимаю. Да и не за чем.

— Ты уверена? – прищурился Ивар и прошел на кухню. Поставил на стол бутылку вина. – Так выпьем?

Лиана достала из шкафчика два фужера:

— Почему бы и нет. Только… ты уверен, что тебе… может, тебе уже хватит?

— Уверен, что не хватит, – невесело улыбнувшись, отозвался Ивар и открыл бутылку. Он разлил вино, поднял свой фужер:

— Предлагаю тост за вечный треугольник! – и, не дожидаясь ее, выпил все залпом.

— Послушай, – сказала Лиана и осторожно тронула его руку. – Я действительно ничего не понимаю. Может, ты объяснишь мне хотя бы приблизительно, что именно происходит?

Ивар очень нежно накрыл ее руку своей, потом нагнулся и коснулся губами ее пальцев:

— Прости меня, девочка. Прости. Пока ты действительно не при чем. Просто все уже началось. И теперь ничего не изменишь.

— О чем ты? – Лиана коснулась второй рукой его влажных волос. – Я не понимаю…

— А пока и не за чем, – снова невесело усмехнулся Ивар. – Всему свое время.

Он снова налил себе вина.

— Ты не выпила? Присядь, выпей со мной…

Лиана опустилась рядом с ним на табуретку, взяла фужер:

— За что на этот раз?

Ивар поднял на нее глаза, и она вздрогнула; столько в них было тоски, боли и света. Света любви.

— Я разве не сказал? – удивился он. – Конечно, за любовь. Только за это – до дна.

Лиана поднесла к губам фужер, сделала глоток и услышала тихий голос Ивара:

— Я люблю тебя…

И она поняла, что знает об этом с самого начала, с того момента, когда увидела его у реки, и с самого начала ждала, когда он это скажет, чтобы улыбнуться в ответ и коснуться губами его губ, чего она так давно и отчаянно желала.

…Он был нежным и умелым, и ей казалось, что он знает ее давно, давно ждет и любит, потому угадывает все ее желания, даже те, в которых она сама боялась себе признаться. Руки его осторожно скользили по ее телу, как по чему-то давно желанному и знакомому, ей было бесконечно хорошо, и всем своим существом она чувствовала, что так же бесконечно хорошо ему, и было в этой бесконечности любви что-то сладостное и одновременно пугающее, что-то большее, чем просто соединение двух тел, что-то вечное…

— Останься сегодня у меня, – попросила она, принимая из его рук только что прикуренную сигарету.

— Хорошо, – улыбнулся он. – Я только позвоню.

— Зачем? – спросила она, неприятно удивленная тем, что внутри нее всколыхнулось какое-то чувство, похожее на ревность. – Он что, маленький ребенок или ты ему чем-то обязан?

Ивар поднялся с постели и молча направился к двери. Задержался на пороге, оглянулся и грустно произнес:

— Вот все и началось. Обязан. Тобой, – и скрылся в дверном проеме.

Лиана курила, глядя в потолок и снова ничего не понимая.

Она докурила сигарету, накинула халат и спустилась вниз. Ивар сидел на кухне, завернутый в полотенце и потягивал вино.

— Присоединяйся, – предложил он, и Лиана увидела на столе вторую бутылку.

— Ты что сюда ящик притащил? – улыбнулась она и опустилась к нему на колени.

— Почти, – улыбнулся он в ответ. – Как старый и опытный соблазнитель.

Лиана дернула его за прядь волос и взяла из руки фужер с вином:

— Позвонил?

— Угу, – кивнул Ивар. – Все в порядке.

— А теперь объясни, почему ты обязан ему мной, – сказала Лиана, освобождаясь от его объятий. – Я слушаю очень внимательно. В свою очередь хочу заявить, что вижу этого человека первый раз в своей жизни.

— Ты в этом уверена? – тихо спросил Ивар. – Подумай…

Лиана глотнула вина и кивнула:

— Уверена.

— Господи, какая ты сейчас счастливая… – вдруг невпопад заметил Ивар. – Как бы я хотел все так и оставить…

— Что? – спросила Лиана. – Послушай, ты все время говоришь загадками, словно я должна что-то знать, но я тебе уже говорила, я действительно ничего не понимаю. Ничегошеньки. Поверь.

— Отчасти ты уже знаешь, просто боишься себе в этом признаться, – грустно произнес Ивар. – Поверить в это действительно очень трудно.

Он поднял на нее глаза, несколько секунд с бесконечной любовью разглядывал ее лицо, словно решая про себя, говорить или нет, потом негромко процитировал:

— «…Светлые прямые волосы опускались на плечи, небольшие голубые глаза казались защитным экраном, сквозь который невозможно было разглядеть хоть что-нибудь. Крупный нос, тонкая верхняя губа и достаточно толстая нижняя придавали его лицу выражение вечного недовольства. В целом лицо выглядело абсолютно бесстрастным, было заметно, что обладатель его очень лихо наловчился прятать от окружающих свои мысли и эмоции…»

Ивар остановился, глядя на остолбеневшую Лиану:

— Хватит, или еще? …А говоришь, что видишь этого человека в первый раз…

Рука Лианы задрожала, и фужер упал на ковер, вино растеклось причудливым пятном, в очертаниях которого угадывалось только что описанное лицо.

— Ты не мог видеть мои записи, – хрипло сказала Лиана.

— Я их и не видел, – пожал плечами Ивар. – Неужели ты еще не поняла, что именно происходит? Все идет по кругу, девочка моя любимая, по спирали, и с каждым витком становится все хуже и хуже.

— Ты бредишь, – Лиана наклонилась и подняла с ковра фужер. – Ты просто пьян и бредишь.

— Как бы я хотел, чтобы так оно и было, – с болью выдохнул Ивар. – Ты не представляешь себе, как бы я этого хотел…

«…потому просыпались всегда поздно. Было так здорово всю ночь напролет сидеть за письменным столом, писать вместе песни, придумывать грустные и веселые истории, слушать музыку; однажды ночью, когда Михалыч сидел в стареньком вертящемся кресле, записывая на листок только родившуюся песню, Алиса подошла сзади, коснулась его волос и поняла, что все это было уже когда-то, только вместо стола – горели дрова в большом камине в огромном каменном зале, по стенам плясали желтые тени, Михалыч был одет в белую кружевную рубаху, и, лениво прищурясь, помешивал кочергой поленья в камине, а она, в чем-то длинном и невообразимо красивом, так же тихо подошла сзади и точно таким же движением коснулась его волос. Алиса увидела эту сцену так ясно, что вздрогнула, прижалась щекой к его плечу и тихо произнесла: