Читать книгу - "Бунтарка. Клиент всегда прав? - Бенуа Дютертр"

В этом же возрасте Элиана обнаружила, что ее имя свидетельствует о ее принадлежности к среднему классу, в отличие от таких имен, как Флоранс или Изабель. Несколько месяцев она писала свое имя с «И» – И лиана, пытаясь пересилить судьбу, но оказалось, что это ничего не дает. Несмотря на комфорт их семейного домика, любые свидетельства неравенства заставляли ее страдать: после приглашений на вечеринки в красивые виллы она возвращалась домой совершенно несчастная. На ее взгляд, родители не сумели проявить себя как должно. Она мечтала, чтобы ее отец (бухгалтер на металлургическом заводе) стал динамичным крупным менеджером и раскатывал в спортивном автомобиле, мечтала, чтобы мама возглавила бунт женщин против использования их в качестве прислуги за столом… Однако они всю свою энергию отдавали приходскому клубу, его баскетбольной команде и хору, воскресным мессам и семейным пикникам, на которых женщины накрывали столы, а мужчины в это время попивали аперитивы.

Пытаясь доказать свою независимость, Элиана примкнула к ХУМ, группе христианской учащейся молодежи. На собраниях этой группы лицеисты из католических лицеев выражали свою приверженность добру (любовь, Третий мир, дети, свобода…) и ненависть ко злу (война, деньги, фашизм…). У мальчиков были длинные волосы, девочки носили свитеры крупной вязки, многие играли на гитаре. Велись дискуссии о голоде в Африке, о сближении христиан и рабочих и об использовании противозачаточных средств. Уже на втором собрании внимание Элианы привлек бородатый парень, который был выше и старше остальных; он курил трубку, и табак был очень душистый. Она попыталась с ним заговорить, но он практически не слушал ее, а взял гитару и заиграл новую песню. А на третье собрание он привел, держа за ручку, толстую студентку, будущего детского врача, которую Элиана немедленно люто возненавидела. Каждую неделю христианская парочка восседала у горящего камина, распевая про Иисуса. Пытаясь соперничать с ними, юная бунтарка пылко заявляла: «Хватит соглашательства! Существует социальная реальность: сегодня Христос взялся бы за оружие!» Остальные сочли ее назойливой занудой. Высокий бородач и его молочная корова царили в собрании апостолов. Начался учебный год, и Элиана решила завязать с группой.

Осенью 1972 года один из видов субботних развлечений для нее состоял в том, чтобы болтаться в центре Амьена, у выхода из Новых Галерей, где активисты продавали «Руж» (газету Коммунистической революционной лиги) и «Ле Монд либертэр» (орган Федерации анархистов). Несколько свободомыслящих подростков сидели в кафе, хозяин которого крутил пластинки с рок-музыкой. Пятнадцатилетняя Элиана робко толкнула дверь, опасаясь, что ее сочтут смешной. Ради этого случая она облачилась в соответствующий прикид и придала себе облик категорически романтической особы: черные растрепанные волосы, благоухающие пачулями, многоцветная блузка-туника (сшитая из лоскутов в какой-то ткацкой мастерской), курточка-дубленка. Сквозь дым она увидела бывшую одноклассницу, которой поведала о своем разочаровании в христианских идеалах. Она не была убеждена в том, что до сих пор «верует», и впервые это слово показалось ей глупым. Подруга заказала чай с лимоном и принялась рассказывать про маоистскую группку, членом которой она является. Элиана пошла с ней на собрание, на котором студенты без конца разглагольствовали. И пока парни готовили революцию, ее подруга подавала им напитки.

Элиана прочла «Коммунистический манифест» Маркса, из которого узнала жестокую истину, разбившую в мелкие осколки ее благостное представление о прекрасном и о добре. Получается, общество, по сути, основывается на отношениях принуждения, а не взаимопомощи! А поскольку ход истории иногда бывает жестоким, подруга задала Элиане вопрос: «С кем ты будешь в тот день, когда начнется революция? На чьей стороне ты будешь сражаться – на баррикадах вместе с рабочими или же спрячешься за спинами полицейских?» Эти вопросы, хоть и не имеющие непосредственного отношения к ее лицейской жизни, терзали Элиану по дороге домой. Шагая в одиночестве между домами с палисадниками, она мысленно видела поднявшиеся на борьбу вооруженные толпы и пыталась представить свою роль, когда настанет этот великий день. А во время ужина она посмотрела на маму, накрывавшую на стол, и ее охватил молчаливый страх: «Буду ли я готова изобличить папу и маму, если они окажутся на стороне фашистов?»

В католическом коллеже некоторые мальчики положили на нее глаз. Они были бы не прочь ходить с ней, что означало долго целоваться в губы прямо напротив школы, но Элиане они казались неинтересными, ей нравились ребята постарше и загадочней, однако те совершенно не обращали на нее внимания. Она влюбилась во второгодника, здоровенного широкоплечего эрудита со шрамом через весь лоб. Год назад он был исключен из лицея за то, что ответил старичку кюре, рассказывавшему о Пеги,[5]цитатой из Фрейда. До Рождества ни разу его взгляд не остановился на девчонке среднего росточка, которая постоянно вилась вокруг него. Она повсюду сопровождала его на расстоянии в несколько метров, словно верный сторожевой пес. Но однажды парень наконец-то обернулся и весело взглянул на нее. Хрипловатым голосом он обратился к ней, правда переврав имя. Она робко спросила про несколько фамилий, которые он упомянул на прошлом уроке французского (Лакан, Фуко, Делез…[6]). Он ответил, что рассказывать было бы слишком долго, но посоветовал, что нужно прочесть:

– Ты должна ознакомиться вот с этим томом о сексуальности…

На клочке бумаги он написал название и ушел, оставив Элиану в полной растерянности. Почему он говорил про сексуальность! В следующую субботу юная лицеистка отыскала в книжном магазине эту книгу в карманной серии; то был сборник психоаналитических статей, называвшийся «Наслаждение и смерть». Несколько смущенная, она заплатила за книгу, вернулась домой и спрятала ее у себя в комнате; продравшись через две страницы этой невразумительной прозы, бедная девочка вынуждена была признаться, что ничего не поняла. Лишь отдельные слова, отдельные предложения зародили в голове у нее какие-то смутные вопросы, произведя переворот в христианской концепции любви. Что же выходит, человек всего лишь один из видов животных и стремится к наслаждениям и доминированию над другими? По пути в школу между двумя рядами домов перед ее мысленным взором возникали стаи обнаженных тел, мужские члены, самки с хлыстами, ведущие на поводке самцов.

Завидев своего идола в школьном дворе, она смотрела на него как на сатира. Она стала носить короткие юбки и открытые блузки, принимала томные позы, надеясь, что он пригласит ее на тайную оргию. Но когда, выйдя из лицея, увидела, как он идет, держа за руку высокую блондинку из выпускного класса, она ощутила смесь боли и ненависти. В тот же вечер она у себя в комнате принялась писать анонимное письмо директору школы, в котором доносила о безнравственном разврате, каковому предаются некоторые второгодники из первого класса. Потом, рыдая, порвала это письмо в клочки, посадила на плечо своего хомячка и вышла в сад полюбоваться луной.