Читать книгу - "Аббатство кошмаров. Усадьба Грилла - Томас Лав Пикок"

мы отправились к моему брату в Линкольнс-Инн-Филд. Там к нам присоединились Биши, его мать и Элизабет, с которыми мы чудесно провели месяц. Биши пребывал в прекрасном настроении, был весел и оживлен оттого, что моя сестра отвечает ему взаимностью. Если мне не изменяет память, после нашего возвращения в Уилтшир между Биши и Харриет завязалась оживленная переписка. Харриет, однако, насторожила проявившаяся в письмах склонность Шелли к отвлеченным идеям. Она обратилась за советом сначала к матери, а затем к отцу. Именно это обстоятельство, насколько я могу судить, и привело в конечном итоге к расстройству помолвки, на ^которую прежде давали согласие и его отец, и мой».

Мне же кажется, что эта девица оказалась попросту на редкость бесчувственной особой. Но обратимся к стихам.

Сначала о посвящении к «Королеве Маб». Если вспомнить, что Шелли начал писать поэму в 1812 году, а закончил в 1813-м, едва ли можно говорить об уместности подобного посвящения той, которая двумя годами раньше возненавидела его за скептицизм, вышла замуж за «истукана» и вообще никогда ни словом, ни делом не доказала ему своей любви. В стихотворении говорится, что она «сдержала стрелы жгучие презренья». Но как же может идти речь о Харриет Гроув, если та, напротив, выпустила в него «жгучую стрелу» ненависти?!

К Харриет...

Чья нежная любовь, блистая в мире,

Сдержала стрелы жгучие презренья?

Чьи похвалы, чье теплое пристрастье

Награда добрых дел?

Моя душа под ласкою чьих взглядов

В добре мужала и взрастала в правде?

В чьи взоры я глядел с глубоким чувством,

Сильней любя людей?

О, Харриет, твои — для этой песни

Ты мне была как ум и вдохновенье;

Твои — цветы, расцветшие с зарею,

Хоть сплел в венок их я.

Залог любви прижми к груди с любовью;

И знай: промчится день, умчатся годы,

Но все цветы, в моем возникши сердце,

Посвящены тебе[825].

Теперь стихи, посвященные «Ф. Г.»[826]:

Дрожал ее голос, когда мы прощались,

Но я не видел, что это — душа

Дрожит в ней и меркнет, и так мы расстались,

И я простился, небрежно спеша.

Горе! Ты плачешь, плачешь — губя.

Мир этот слишком велик для тебя[827].

Может ли быть что-нибудь менее похожее на прощание Шелл» с Харриет Гроув? Строки эти обращены к лицу гораздо более значительному и событию куда более трагическому, но они, как уже говорилось, относятся к 1817 году — времени, выходящему за пределы моей статьи.

Из Оксфорда друзья отправились в Лондон, где сняли квартиру, в которой Шелли спустя некоторое время остался один. Жил он тогда в основном случайными доходами и довольно сильно нуждался. Именно здесь вторая Харриет с лихвой возместила ему потерю первой, о которой я в этом совершенно убежден — он вскоре благополучно и навсегда забыл.

Что же касается обстоятельств его первой женитьбы, то о них я знаю лишь то, что запомнил из его собственных рассказов. Он часто говорил об этом времени, и при всей его любви приукрашивать факты в данном случае у меня нет никаких оснований ему не верить.

Харриет Вестбрук, по его словам, была школьной подругой одной из его сестер. Когда после исключения из Оксфорда Шелли, которому отец отказал в помощи, жил в Лондоне без всяких средств, его сестра попросила свою хорошенькую подругу передавать поэту от нее и от других сестер небольшие суммы денег, а также скромные подарки, которые, по их мнению, могли ему пригодиться. В тогдашнем его положении услуга молодой красивой девушки представлялась по меньшей мере милостью божьей, вдобавок между ними сразу же установились необычайно трогательные отношения, и он без труда убедил себя, что жить без нее не в состоянии. В результате, в августе 1811 года они бежали в Шотландию и венчались в Эдинбурге[828][829]. На путешествие ушли решительно все их наличные средства. Они нашли дом, где сдавались комнаты, и Шелли немедленно сообщил домовладельцу, кто они, зачем приехали, как поиздержались в дороге, и попросил его пустить их и одолжить им денег, пообещав вернуть долг с первым же почтовым переводом. Тот согласился — правда, при условии, что Шелли отпразднует с ним и с его друзьями свою свадьбу. Так и договорились. Домовладелец, однако, оказался настолько назойливым и бессовестным субъектом, что Шелли не выдержал. Когда свадебный обед закончился, гости разошлись и Шелли с невестой наконец остались наедине, вдруг раздался стук в дверь. Это был их домовладелец, который заявил: «У нас принято, чтобы ночью к молодым приходили гости купать невесту в виски». «Я тут же выхватил пару пистолетов, — рассказывал потом Шелли, — наставил их на него и сказал: «С меня хватит. Мне надоела ваша наглость. Еще раз позволите себе что-нибудь в этом роде, и я вышибу вам мозги». Перепугавшись, он стремглав бросился вниз по лестнице, а я запер дверь на засов».

Едва ли Шелли сам выдумал обычай «купать невесту в виски».

Покинув Эдинбург, молодожены некоторое время вели странствующий образ жизни. Первым их радушно принял у себя на озерах герцог Норфолк, а вслед за ним и остальные[830]. Затем они отправились в Ирландию, сошли в Корке, побывали на Килларнийских озерах и некоторое время прожили в Дублине, где Шелли стал ярым поборником освобождения Ирландии и расторжения англо-ирландской унии. Из Дублина они отправились на остров Мэн, оттуда на реку Нантгвилт[831][832] в Радноршире, потом в Линмаус близ Барнстэпла[833], оттуда на короткое время в Лондон, и наконец, сняли у мистера Мадокса дом в Таниролте[834] близ Тремадока в Карнарвоншире. Их пребывание в Таниролте ознаменовалось тем, что Шелли вообразил, будто кто-то покушается на его жизнь, после чего они немедленно уехали из Уэльса.

Мистер Хогг приводит несколько писем, описывающих эту таинственную ночную историю. Процитируем отрывок из письма Харриет Шелли, отправленного из Дублина 12 марта 1813 года. В нем она подробно останавливается на событиях той ночи.

«Мистер Шелли обещал подробно рассказать вам об ужасном происшествии, вынудившем нас покинуть Уэльс. Эту обязанность я беру на себя, ибо нервы у него теперь так расшатаны, что ему лучше вообще не вспоминать о случившемся.

26 февраля часов в десять-одиннадцать вечера мы