Читать книгу - "Участок - Алексей Слаповский"

3. Нет. Пожалуй, надо отмести эту фантастическую версию да и все предыдущие рассуждения пункта 2. Это из-за привычки брать всех под подозрение. Ну, и детективы ведь читаем. Кино смотрим. Самый эффектный сюжет: человека убивают в поезде, и в убийстве замешаны все 28 человек, кто с ним ехал в этом вагоне. Или: погибла девушка в городке, и выясняется, что весь поголовно городок довел ее до гибели. Мораль: во всех нас, дескать, скрывается убийца, зверь, гад, подлец... Ну, убедили, спасибо, что дальше? Гораздо интереснее доказать, что в каждом человеке скрывается еще и собственно человек. Который по природе, как ни хотим мы в этом признаться (а мы явно не хотим), по натуре все-таки добр. И Кравцов склонялся к выводу: в Анисовке участкового нарочно никто убить не мог. Потому что в Анисовке зла нарочно не делают. По дури, по темени, по пьяни, по случаю – может быть. Но очень трудно вообразить, чтобы анисовец заранее сел и подумал: «Ага, сейчас вот пойду и совершу преступление. И сделаю это так-то, так-то и так-то». Впрочем, хватит рассуждать, пора браться за дело, а пока спать: утро вечера мудренее.

2

Утро вечера мудренее, но и вечер еще не кончился. Кравцов услышал тихий стук и открыл дверь. Это пришла Нина. Вид у нее был решительный и робкий.

– Вы садитесь и слушайте, – сказала она.

Кравцов сел.

Нина прошлась по комнате взад-вперед, при этом чуть не наступив на лапу Цезаря. Цезарю это не понравилось. Ему не понравилось и выражение лица девушки. И он даже зарычал – не ей угрожая, а предостерегая Павла Сергеевича. Тот не обратил внимания.

– Павел Сергеевич! – начала Нина. – То, что я скажу, вас ни к чему не обязывает. И меня ни к чему не обязывает. Я, конечно, не должна этого говорить, но я уже не могу. Слишком тяжело, так нельзя. Я задыхаться даже стала по ночам, а у меня отличное здоровье. Ох, какие я глупости говорю!

Да нет, не глупости, думал Цезарь. То есть, конечно, глупости, но Павлу Сергеевичу ее слова явно по душе. Беда будет! И чтобы не было беды, Цезарь выполз из-под стола и зарычал явственнее. Он уже сознательно хотел напугать Нину.

– Цезарь, ты что? – спросила она и протянула руку, чтобы погладить пса.

Цезарь, рыча еще грознее, оскалился.

– Это как понимать? – удивился Кравцов. – А ну, марш отсюда! Пошел, я сказал, пошел!

Жалеть же будете, Павел Сергеевич! – сказал бы Цезарь, если бы умел говорить. И оставался на месте.

– Вот вредная собака! Я кому говорю?

Кравцов встал, взял Цезаря за ошейник и поволок к двери.

Цезарь упирался и еще раз огрызнулся, щелкнув зубами – естественно, для острастки, а не всерьез.

Павла Сергеевича это возмутило. Он стал выпихивать Цезаря за дверь грубыми движениями, а напоследок даже пнул его ногой под зад.

Цезарь, оказавшись за дверью, был не просто возмущен – он был в состоянии крушения идеала. Никто и никогда не пинал его ногой под зад. Никому это не могло и в голову прийти. И вот – пнули. И пнул хозяин, человек, которого Цезарь полюбил больше, чем всех предыдущих.

Но может, Павел Сергеевич не виноват? Живет один, сам с собой разговаривает, сам с собой в шахматы играет... Постояв немного у двери, Цезарь вышел со двора на улицу. Огляделся – и побежал. Он побежал ровно и размеренно: впереди долгая дорога, нужно экономить силы. Через некоторое время он почуял движение сзади. Оглянулся. За ним трусила Камиказа. Цезарь остановился и посмотрел на нее. Она тоже остановилась и посмотрела в сторону. Цезарь побежал дальше. Через некоторое время оглянулся на бегу: Камиказа не отстает. Он опять остановился. И она остановилась. Он посмотрел на нее. Камиказа посмотрела в сторону. Но вот, глядя по-прежнему в сторону, приблизилась. Цезарь ждал. Подойдя, она пару раз вильнула хвостом и ткнулась носом в нос Цезаря. Тот понял, что ему это не неприятно.

Дальше они побежали вместе.

– Зачем вы его выгнали? – спросила в это время Нина.

– Мешает.

– Чему? Вы что подумали? Вот какие мысли у вас, да?

– Какие, Нина?

– Извините. До свидания.

– Ты что-то хотела сказать?

– Я? Я все уже сказала! Извините.

И Нина выбежала из дома.

Кравцов немного погодя тоже вышел, позвал Цезаря. Тот не появился. Кравцов оставил дверь открытой и лег. Долго ворочался, а когда заснул, ему приснилось, будто он тащит из воды что-то тяжелое и большое. Пригляделся: человек в милицейской форме. Вместо погон два леща, в ноздри раки клешнями впились.

– Кублаков?! – ахает Кравцов.

– Никакой я не Кублаков! – отвечает утопленник и погружается в воду.

Кравцов опять тащит и видит седую бороду, строгие глаза и грозящий палец.

– Дикий Монах? – ахает Кравцов.

– Никакой я не монах, – отвечает человек, скрываясь в воде. Кравцов опять тянет, и появляются длинные усы, широкая гладкая морда и маленькие круглые глаза.

– Сом?! – ахает Кравцов.

– Никакой я не сом! – отвечает сом, но кто-то кричит во весь голос:

– Сома поймали! Сома поймали!

3

– Сома поймали! Сома поймали! – кричал Геша, разъезжая по селу на своем мотоцикле. Эти звуки и разбудили Кравцова.

На самом деле Геша опередил события. Сома еще не поймали, но намеревались поймать. Все село собралось на берегу Кукушкина омута. Суриков, Мурзин и Куропатов плавали на резиновых лодках, совали в воду длинные палки.

Хали-Гали хвастал:

– Это я его усмотрел. Он сюда заходил уже два года назад, чуть не поймали. Только разглядели, что метров пять в нем!

– Не меньше? – спросил подошедший Кравцов.

– Ну, четыре, – уступил Хали-Гали.

– Как он там помещается, там же не очень глубоко?

– А ты нырял? Это тебе не заводь, это тебе омут, там на дне лед, серьезно говорю! Метров тридцать тут, не меньше! Мужики! – призвал Хали-Гали. – Сеть надо, перегородить все!

Но не он один умный: сеть уже несли. Перегородили один выход из омута, а второй нет смысла: там камыши и глубина по колено, никакой сом не пройдет.

– Ненаучно это все. Таких сомов не бывает! – горячился Вадик.

– В жизни все бывает, – сказала Нина, но без радости.

Вадик глянул на нее. Он не понял, но переспросить боялся.

– Взрывчатку надо! – крикнул Мурзин. – Иначе не возьмем. Оглушить его, чтобы всплыл.

– Где ты ее возьмешь? – спросил Суриков.

– Сами сделаем.

Стасов согласился:

– С его головой и руками – атомную бомбу сделать можно!

Тут хлопотливо подъехал Лев Ильич Шаров. На новом, между прочим, джипе, который был еще лучше сгоревшего.