Читать книгу - "Джек, который построил дом - Елена Катишонок"

У меня все есть, Юлечка, только тебя со мной нет.

Он сразу понял свою ошибку: не надо было сюда, нельзя… Понял еще раньше, когда паковался – вернее, беспорядочно запихивал все, что попадалось под руку, в очередной мешок. Яша не виноват – он хотел как лучше, вечно привык экономить: «зачем тебе платить за дом и за квартиру – живи здесь!» Вынул сигарету – больше по привычке, чем от желания; наверняка температура.

В дядьке все раздражало: надсадный кашель по утрам и громкое раскатистое харканье; шаркающая походка, драные тапки, которые тот пыхтя выуживал из-под мебели; раздражала его привычка много, быстро и жадно есть, и двери, которые он не закрывал, а бросал, и стены тряслись от грохота. Раздражал весь Яков, ничуть не изменившийся с того далекого времени, когда они жили вчетвером в одной комнате, даже вещи – ключи, бумажник, туфли – разбрасывал так же, как тогда. В бумажнике лежали другие деньги, носки на полу были американского происхождения, что не имело никакого значения, потому что Яков остался прежним. К бессильному раздражению добавилось чувство вины: дядька такой, как есть, его не изменить.

И дом, когда-то полюбившийся, обернулся чужим. Он был обжит Яковом и подстроился под него так же, как сам Яков приспособился к дому. Дом отторгал Яна – второй хозяин ему был не нужен.

А главное, не было Юльки.

В первые недели приезжали вдвоем. Яков говорил без выражения: «А-а, здрассть» и тут же начинал хозяйственно греметь посудой, а то садился напротив телевизора, закуривал и включал звук как можно громче, так что говорить становилось неловко. Немыслимо было подняться на второй этаж и закрыть за собой дверь – они были не дома. Не дома – и не в гостях: Ян поселился временно, посещение гостей – вернее, конкретной гостьи – не оговаривалось, но явно не одобрялось. Иногда после работы ехали к Юле. Дядька волновался по телефону: «Ты где?», словно не знал где. «Скоро будешь?» – «Яша, какое твое дело?» Тот молча вешал трубку. Можно было сколько угодно делать вид, что ничего не случилось, – оба знали: вечер испорчен.

Однажды Юля не выдержала. «Милый, мы взрослые люди; твой дядя давно привык жить один, его никто не обделяет вниманием… Что происходит, Ян? Мы есть или нас нет?»

Ответить он не умел. Не мог объяснить, что здесь, где она дома, он ощущает себя в гостях у Лоры, с новыми запахами, которых Юлька, наверное, не замечает, с безапелляционным Лориным запретом на курение даже на крыльце. Можно выйти на улицу, свернуть за угол и закурить, но это означает подчиниться Лоре; а ведь мы взрослые люди.

Взрослые? Пожилые. В феврале Париж, отпуск. А потом найти квартиру.

– Билеты закажем, – уговаривала Юля, – но как ты полетишь с таким кашлем?

– А, типичный кашель курильщика, – бодрился Ян.

Ей ни к чему знать, что температура лениво зависла у тридцати восьми и не спадала. Градусник убрать с глаз долой – и все. Но куда деть постоянную усталость, он с ней засыпал и просыпался? На работе надоели вопросы «Are you OK?» – и собственные ответы надоели тоже, но сильнее всего достал кашель, уже не только утренний. Надо было сдаваться врачу, принимать антибиотики или что там выпишут, а потом уже лететь.

Прежней врачихи не было – на пенсии, как объяснила секретарша. Новая говорила на обоих языках, не спешила – внимательно и долго слушала как легкие, так и самого Яна, заставив его вспомнить прежние болячки, потом деловито застучала по клавиатуре компьютера. Рентген – анализы – аптека – антибиотик.

Он остановил у дома машину. Взбежать по лестнице, поставить чайник – очень хотелось согреться горячим чаем, – а потом Юлька… По лестнице, на третий этаж… – Он приехал к старому Басиному дому.