Читать книгу - "В обличье вепря - Лоуренс Норфолк"

За лагерем были поля. Он работал там с другими ходячими лагерными постояльцами, и им даже платили, хотя плата эта выражалась в тонких пачках драхм, которые все равно ничего не стоили. Сол выкорчевывал поросшие травой дерновые кочки, сбивал красно-коричневую почву с корней и вполголоса беседовал с лопатой.

К концу весны отъезжающих стало больше. Прошел слух, что американцы устраивают нечто вроде лотереи, и можно выиграть бесплатный проезд в Штаты, а уже оттуда вызвать к себе всю свою семью. Люди целыми днями просиживали на холоде у дверей административного здания. Насколько понял Сол, нужно было прийти туда лично, заявить о себе, а потом ждать, довольно долго, может, до самого вечера. Потом, в течение куда более долгого отрезка времени (нескольких недель, а то и месяцев), ничего не происходило. Но рано или поздно приходили какие-то бумаги, и тогда человек входил в свой барак, стиснув их в руках или размахивая ими над головой, паковал свои пожитки — или просто рассовывал их по карманам — и забирался в кузов грузовика, чтобы уехать безвозвратно.

— У вас есть источник финансовой поддержки? — спросил у него сидящий за столом, заваленным кипами бумаги, чиновник из Красного Креста.

Он постоянно делал какие-то пометки карандашом. Прямо перед ним стояли две коробки, одна с карандашами, другая с блокнотами. По обе стороны от стола громоздились ящики, набитые документацией.

— Обращаться за визой сейчас почти бессмысленно, даже чтобы вернуться в свою же собственную страну, не говоря уже о покрытии транспортных расходов. К тому же к северу от Арте поезда сейчас вообще не ходят. Давайте-ка посмотрим, что там лежит в вашем деле.

В папке с именем Сола лежали всего два листа бумаги.

— Вас уже опрашивали, но здесь нет отметки о статусе, — Чиновник озадаченно поднял взгляд, — «Отвечать не в состоянии» — так здесь значится.

— Я был болен, — Он попытался разобраться в калейдоскопе лиц, смутно мелькавших у него перед глазами на протяжении тех нескольких недель, которые провел в жару и бреду, — А что такое «статус»?

Чиновник кивнул.

— Болен. Ага, понятно. Статус мигранта, решение принимают греческие власти. И ждать его можно не один месяц. Я бы на вашем месте попробовал что-нибудь сделать через британцев, — Он снова заглянул в бумаги и нахмурился, — Они все равно хотели о чем-то с вами поговорить.

— Я написал несколько писем, — сказал Сол; чиновник с непонимающим видом посмотрел на него. — Я хочу отправить все эти письма.

Он протянул письма через стол. Чиновник просмотрел адреса, потом принялся тереть глаза.

— Не пойдет, — сказал он и протянул Солу обратно все, кроме одного. — К востоку от Вены даже и пробовать не стоит. Иначе ближайшие десять лет они все равно проведут в Афинах.

Но Сол даже не пошевелился, не сделал ни малейшей попытки принять конверты; чиновник вздохнул и сунул письма в стоявший у него за спиной мешок. И снова посмотрел на Сола.

— В этой комнате проводили допросы, — сказал Сол, — На стене позади меня были пятна, разноцветные, там, где отшелушилась краска. Цветов я не помню. Зеленый был точно. А на полу были другие пятна, — Он остановился; чиновник как-то странно на него смотрел, — Меня допрашивали в этой комнате.

Он развернулся, чтобы указать на пятна, которые на стене.

Но стена была белой. Никаких пятин, ни единого следа.

— Ее перекрасили, — немного помолчав, сказал чиновник, — Мы знаем, что здесь творилось.

Повисла недолгая пауза.

— Мы сделаем все, что будет в наших силах.

— Вы можете дать мне блокнот? — Сол указал на стоявшую на столе коробку.

Чиновник поколебался, а потом протянул ему через стол один блокнот.

Через два месяца Сола вновь вызвали в административное здание, где чиновник, уже другой, провел его все по тому же коридору, но на сей раз остановился, немного не доходя до комнаты, в которую коридор упирался. Одну из стен бывшей камеры застроили книжными полками, а полки были сплошь заставлены папками. Два стула, стола нет. Чиновник закрыл за собой дверь.

— Завтра сядете в грузовик, — сказал он по-английски, с легким акцентом, — Все свои вещи возьмите с собой, вне зависимости от того, скажут вам об этом или нет. Полковник Ворд хочет поговорить с вами в Мессолонги.

— Статус, — сказал Сол.

— Нет, этот вопрос мы уладили здесь, на месте, — Чиновник поколебался, так, словно не знал, как именно продолжить разговор, — Все это не лезет ни в какие рамки. Запись о том, как и при каких обстоятельствах вы попали в этот лагерь, в ваших документах отсутствует. В этом, конечно, нет ничего необычного, но вам следует иметь в виду, что полковник Ворд имеет об этих обстоятельствах некоторое представление. Вы меня понимаете?

— Кто такой полковник Ворд?

— Не важно. Просто отвечайте на все вопросы настолько подробно, насколько это возможно.

— А вы кто такой? — спросил Сол.

Чиновник удивленно поднял брови.

— Дальберг. Служба связи, — И, не дождавшись от Сола какой бы то ни было реакции, добавил: — Из Швеции.

Прежде чем британский капитан, тучный очкарик с красным лицом и щетинистыми светло-русыми усами, умудрился наконец поставить галочку перед каждой фамилией в списке, суеты и путаницы было немерено.

— Мемель? — Он ткнул пальцем в Сола, и тот кивнул.

Капитан попытался объяснить что-то на очень плохом греческом. Сол кивнул еще раз и забрался вместе со всеми прочими в кузов грузовика. Люди садились где придется, вцепившись в свои узлы; как только грузовик, рыская по сторонам и покачиваясь, выбрался из лагеря и поехал вдоль берега, все заулыбались. Примерно через час они свернули к югу и поехали через плоскую болотистую местность. Дорога шла по невысокой дамбе. Сквозь открытую заднюю сторону тента Сол смотрел на постепенно уменьшающийся в размерах Аргион и на стоящие позади него горы, которые никаких видимых изменений в масштабе не претерпевали. До лагуны они добрались ближе к вечеру. Грузовик поехал в обход, вдоль береговой линии, въехал в Мессолонги с севера и вскоре остановился у большого кирпичного здания. Пассажиры вылезли из кузова и принялись разминать ноги. Большинству из них предстояло ехать дальше, в Навпакт, откуда, собственно, для каждого из них и начиналась дорога домой. Сол спрыгнул на землю и огляделся вокруг. Позади высилась сложносочиненная громада Зигоса.

— Следуйте за мной, — сказал ему британский капитан на своем почти греческом.

Они вошли в здание.

Обширная комната с расставленными вдоль стен скамейками была почти пустой, если не считать двух одетых в черное гречанок — одна молодая, одна старая, — между которыми сидела троица тихих детишек. Когда Сол и капитан прошли мимо них и начали подниматься по лестнице, все пятеро проводили их взглядами.

Комнаты по обе стороны от коридора были оборудованы под кабинеты. Сквозь приоткрытые двери Сол видел людей в форме, склонившихся, голова к голове, над разложенными на столах документами и картами. Один, судя по всему, разбирал телефон на части.