Читать книгу - "Русский лабиринт - Дмитрий Дарин"

Секретарь скрылась за дверью.

– У вас-то у самого с благочестием в семье не очень, я погляжу, – примирительно сказала Лена, Попов начинал вызывать у нее какую-то жалость.

Попов глубоко вздохнул, но говорить что-то пока не решился. Лена стала читать дальше.

«Так она жила и в дальнейшем, особенно в Воркуте, вплоть до 2005 года включительно. Как она случайно призналась мне в ноябре 2009 года, что половую жизнь вела по принципу “каждый сам по себе”, несмотря на то что такого договора между нами никогда не было. Все это я терпел ради детей. Сначала ради дочери, с 1964-го по 1982 год, затем ради сына, с 1982-го по 2008 год. И так “дотерпелся” до 2010 года, пытаясь выполнить просьбу сына о строительстве садового дома.

В связи с вышеизложенным

Прошу Вас, Уважаемый Суд:

В соответствии с положением абзаца два, пункта один статьи 28 Семейного кодекса РФ признать недействительным брак с моей женой от 01. 08. 1964 года и восстановить добрачные фамилии.

За оскорбление женой (своим поведением) моей чести и достоинства личности, а также моего доброго имени и в соответствии с положением пункта 4 статьи 30 Семейного кодекса РФ и статей 150, 151 и 1099–1101 ГК РФ взыскать с моей жены за причиненный моральный вред 500 000 рублей. При этом необходимо учесть, что по гороскопу я Скорпион. А он при страданиях пожирает себя и в состоянии раздражения свой яд направляет как раз на себя, т. е. является “самоедом”.

Невозможно даже представить себе, сколько нервных клеток я потерял за 46 лет жизни с неверной женой.

3. Свидетелями моих страданий являются:

Тяпкин Иван Семенович, работавший вместе со мной в 1961–1963 годах на станции Буранная и проживающий сейчас в г. Магнитогорске по улице К. Маркса, 5, кв. 12.

Данилова Тамара Ивановна, проживающая в г. Чесма Челябинской области, улица Уральская, 37.

И другие по мере нахождения.

В.П. Попов

11 июля 2010 года».

Лена подняла глаза на Попова. Тот сидел смирно и гладил свою «чеховскую» бородку. Зашевелившаяся было жалость к «самоеду» исчезла. Лена знала по опыту – переводить свои чувства в деньги обычно пытаются бесчувственные люди. Оцененное в рублях горе – и не горе вовсе, а так… повод заработать. Что ж о счастье говорить. Все думают – вот нахапаю золотую кучу и буду счастлив. Накуплю роскоши, и вот оно – счастье. Так и муж бывший до сих пор думает. А когда не получается – так хоть «горе» отоварить.

– Что ж так мало просите?

– А? – взбодрился Попов. – А можно больше?

– Полмиллиона за сорок шесть лет… чуть больше десяти тысяч за год…не продешевили, гражданин Попов?

Попов ответил не сразу, повел носом.

– Насмехаетесь, тов… извиняюсь… Ваша честь?

Лена закрыла папку.

– Я не могу принять ваш иск к производству, гражданин Попов.

Старик снял очки, полез в карман – видимо, за платком – и, не найдя ничего, нацепил очки обратно.

– Это почему же, извиняюсь?

– По многим причинам. Процессуального характера.

Попов снова заерзал.

– Ну-ну?

– Василий Петрович! Брак, зарегистрированный в соответствии с нормами законодательства о браке и семье, невозможно признать недействительным. Есть Семейный кодекс. Он содержит исчерпывающий перечень оснований удовлетворения судом данных исковых требований.

– Ну вот! У меня как раз требования…

Лена подняла руку.

– Не перебивайте, гражданин Попов!

– Да-да, извиняюсь, слушаю, слушаю. – Старик пересел на самый краешек стула.

– Ну так вот. К таким требованиям относятся: отсутствие взаимного, повторяю – взаимного – добровольного согласия мужчины и женщины, вступающих в брак, недостижение кем-нибудь из них брачного возраста, наличие у них… ну, в данном случае у кого-нибудь из вас с гражданкой Поповой нерасторгнутого брака, заключение брака между близкими родственниками… ну, и много еще требований. Вы же не были близкими родственниками на момент брака?

– Да Боже упаси! – Попов снова вскочил и широко перекрестился.

Судья только вздохнула.

– Короче говоря, ваш иск рассматриваться не будет. Подробный письменный ответ сможете получить в канцелярии.

Попов только сейчас понял, что ему отказали. Оставаясь стоять, поправил галстук, давший слабину при размашистых наложениях крестов, и погладил бородку.

– Вы знаете что? Я на вас буду жаловаться. Прокурору! До Верховного суда дойду! До президента! До…

– Хоть Господу Богу жалуйтесь, – устало сказала Лена, у нее начало поламывать в висках.

– И Ему! У вас будут неприятности! – Попов тыкнул вверх пальцем, указывая то ли на высокое начальство, то ли на Высшее.

Лена покачала головой и посмотрела на часики. Все-таки это слишком сладко, если бы последний день прошел без историй. Но терпеть оставалось недолго – еще несколько часов, и все. Попов неожиданно бухнулся на колени. Лена онемела.

– Умоляю, дочка! Ну, рассмотри ты мое дело, Христом Богом прошу! Ведь никакого сладу с ней нету, змеюкой подколодной! И деньги эти не мне нужны! Не мне – сыну! Болеет он, дочка, рак у него! Операция, сама знаешь, сколько стоит! Я все свои отдал уже, и этих, боюсь, не хватит! Понимаешь ты?! А матери хоть бы хны, что он помрет через полгода, понимаешь ты или нет!!

Из-под толстых линз потекли слезы. Лена спохватилась и выскочила из-за стола.

– Да вы что! Встаньте немедленно! Василий Петрович, встаньте, я вам говорю!

Из совещательной комнаты снова выглянула секретарь и так и осталась стоять с разинутым ртом. Старик посмотрел на нее, замолк, но не обмяк, как бывает при истериках, а как-то подобрался, шмыгнул носом и встал. Отряхнув колени и поправив очки, молча пошел к дверям. Лена и секретарь смотрели ему в спину. Попов открыл дверь, чуть помедлил и вышел не оборачиваясь. Лена посмотрела на секретаря. Та пожала плечами, мол, много сумасшедших ходит. Лена села за стол и потерла виски. Все-таки понедельник – всегда понедельник и совсем без происшествий не обходится. Виски заныли больше. Надо бы выпить анальгетик и продолжать прием, но таблеток не было ни у нее, ни у секретаря. Судья послала ее за обезболивающим и сама пригласила следующего посетителя. В кабинет вошла пожилая женщина и уверенно уселась напротив. Лена приготовилась выслушивать очередную сутяжную историю, как вернулась секретарь и положила на стол таблетку.

– Не поверите, Елена Викторовна. Ни у кого из судей не оказалось, даже у девочек в канцелярии. Этот, с бородкой внизу стоял, вытирал сопли. Услышал, как я спрашиваю, полез в карман и просил вам передать. Анальгин. Старомодно, пенталгин было бы лучше, но на безрыбье…

– Извините, – спокойно сказала Лена, встала из-за стола и вышла из кабинета.