Читать книгу - "Дуэль с собой - Борис Пугачев"

Снизились объемы продажи ювелирки, резко упал спрос на металлическую посуду. Пропали заказчики защитных жилетов, хотя по телевидению показали пошитые в Родиковом кооперативе жилеты для четы Горбачевых, и он наивно ожидал покупательского бума. Рынок менялся, делая вложения в производство ранее дефицитных товаров невыгодными и трудоемкими, а получение сырья — недоступным. Это превращало существующий социалистический дефицит в пустоту, которую начали заполнять перекупщики всех мастей, раньше именуемые «фарцовщиками» и подпадающие под ряд статей Уголовного кодекса, а сейчас считающие себя элитой общества. Среди кооператоров угасало стремление обеспечивать людей доступным по цене отечественным товаром, а государственные предприятия, раньше дотируемые из каких-то таинственных фондов, начали перекачивать деньги из оборотных средств в зарплату и, соответственно, неуклонно снижать объемы производства. Зато на толкучках появилась невиданная раньше продукция по невиданно высоким (или низким — смотря, с чем сравнивать) ценам. Сравнивать, впрочем, было не с чем. Раньше таких товаров в Союзе просто не знали, и тот, кто умел доставить их в страну, стремительно богател. Родика мучили противоречия, он осознавал необходимость выбирать между производством и коммерцией, основанной на перепродажах и финансовых операциях.

Заниматься и тем и другим становилось все труднее, а главное, было неразумным. Прибыль от продажи спецодежды в разы превышала, например, прибыль от любого производства. Закрывать же их Родик пока не мог. Социальные и моральные аспекты его бизнеса хранили еще черты социализма — забота о людях превалировала, а производственная деятельность оставалась для него престижным и любимым занятием. Кроме того, еще теплилась надежда, что все вернется на круги своя. Поэтому изготовление прессов шло полным ходом. Первую партию отправили в Таджикистан. Однако новых заказчиков не появлялось, несмотря на массовую рекламу и привлечение на разных основах руководителей строительных организаций. По другим направлениям было не лучше. Родик чувствовал, что течение грядущих перемен увлекает его в коммерцию, но пока боялся полностью отдаться потоку и держался производственного берега.

Григорий Михайлович сдержал слово и вернул валюту после проведения необходимых платежей в совместном предприятии. Родик решил вложить эти деньги в коммерцию. За последние два месяца он проанализировал массу возможностей закупок зарубежных товаров, но ничего лучше китайских пуховиков не нашел. Конечно, приобрести компьютеры или другую электронику было бы выгоднее, но денег на достойную партию не хватало, а в небольших количествах эта продукция становилась нерентабельной. Пуховики же — товар чрезвычайно дефицитный и популярный. Проект контракта давно лежал у него на столе. Он подписал его по факсу и передал в бухгалтерию. Время не ждало, наступал сезон. В случае успеха операция сулила колоссальные прибыли даже при мелкооптовой распродаже, которая, судя по имеющимся заказам, уже была обеспечена. Другой не менее важной стороной этой операции являлась отработка схемы оптовых поставок зарубежных товаров народного потребления. Такими закупками на всем московском рынке занимались единицы, и в случае успеха можно было поставить их на поток.

— Валентина Петровна, постарайтесь лично проконтролировать оплату, — передавая контракт, попросил Родик. Мне необходимо лететь в Таджикистан. Если будут какие-то осложнения, то срочно звоните мне. Промедление смерти подобно. Не дай бог, мы с пуховиками до следующей зимы зависнем.

— Летите спокойно, Родион Иванович, я все сделаю, — ответила бухгалтер, подшивая контракт в отдельную папку. — Платежку подготовлю сегодня.

— Спасибо. До субботы я еще буду в Москве. Улетаю в ночь на воскресенье.

— Счастливого полета!

В Душанбе Родика ждали во вторник.

Вопреки опасениям Абдужаллола дело довели до суда, и Родика вызвали в качестве пострадавшего. Появиться на судебном заседании следовало обязательно и так Родик пренебрег участием в следствии, и в предварительном слушании, сославшись на болезнь и длительную командировку. Эти процедуры, нарушив какие-то правила, провели без него, но сейчас его присутствие было необходимо.

Кроме того, в пятницу Окса собиралась справлять свой день рождения. Она шутливо грозила Родику разными карами, если он не приедет, но он и сам стремился в Таджикистан. После каждого душанбинского телефонного разговора внутри что-то зовуще тянуло, а ночью снились сны, освещенные горячим таджикским солнцем. Мысли о разрыве с Оксой уходили на задний план. Дел на понедельник не было, и он, проведя субботу с семьей, улетел в Душанбе.

Родика встретили знакомые, радостно улыбающиеся лица, но другой город. Город небритых, бряцающих оружием мужчин, неопрятно одетых в полувоенные камуфляжные куртки. Город неухоженных улиц и запыленных грузовиков, набитых людьми и пожитками. Во дворе дома не было привычной людской суеты. Только солнце светило по-прежнему, создавая душно-пыльную атмосферу большого города, затихшего в преддверии бури. Беспокойство охватило Родика еще в самолете, где среди пассажиров он не заметил ни одного русскоязычного гражданина великой державы. Командиром корабля оказался Саша Стрючковский, который при виде Родика неподдельно обрадовался. Родик вначале с трудом узнал его.

Заметив его удивленный взгляд, Саша спросил:

— Что, растолстел?

— Не то слово… — ответил Родик.

— Не я виноват. Уже несколько месяцев почти нет работы, — пояснил Саша. — Гулять по улицам опасно. Друзья и знакомые разъехались. Поэтому сидим дома, пьем-едим и ничего не делаем. Вообще-то хотели уезжать, но пока нигде работу с жильем не предлагают…

Практически весь полет Родик молчал и слушал. Хорошее настроение от всех этих рассказов, даже несмотря на выпитую водку, испортилось, а появившаяся несколько дней назад ностальгия улетучилась. В конце полета Саша спросил, не может ли Родик одолжить ему денег на покупку квартиры в Москве.

— А сколько надо?

— Тысяч восемьдесят-девяносто, — Саша как-то непривычно заискивающе улыбнулся.

— Прямо сейчас — не могу. Все деньги отправили в Китай на закупку. Ближе к осени постараюсь помочь, — обнадежил Родик.

— Заранее спасибо. Лида совсем извелась… Заходите с Оксой к нам в гости. Посидим, вспомним былое. Тебя в Душанбе многое удивит — обсудим. То, что я тебе рассказал, — лишь верхушка айсберга. Жить стало просто невыносимо.

— Странно. Окса ничего такого не говорит…

— Наверное, не хочет тебя расстраивать. Кроме того, корейцам немного легче. Да и о работе ей не надо беспокоиться. Она ведь у тебя трудится?

— Да…

— Наверное, тебе надо готовиться к тому, чтобы забирать ее из Таджикистана.

— Да я как-то не думал… Это проблематично. Ты меня пугаешь.

— Если что-то лишнее сказал — извини… Забудь. Сейчас приступаем к снижению. Я тебя покину. Надеюсь, номер моего телефона не потерял? Ждем вас с Оксой в гости.

Настроение Родика испортилось вконец, захотелось назад в Москву. Где-то внутри поселилось беспокойство и предчувствие чего-то плохого.