Читать книгу - "Две судьбы. Книга 1. Шантаж - Семен Малков"

– А что я могу тебе сказать? – Лицо у Веры Петровны затуманилось, она задумчиво смотрела на дочь, вновь вспоминая минувшее. – Любовь моя к тому человеку была, как твоя – на всю жизнь. Потом было угасла – когда думала, что бросил он меня. Но вот узнала, что мы стали жертвами интриги, она и разрушила наше счастье. Хочешь знать?.. Тот огонь не дает мне покоя и сейчас – по-другому все, конечно.

– Так что же, вы с папой... разойтись можете? – с замирающим сердцем тихо проговорила Светлана. – Это после стольких лет совместной жизни?.. И тебе не будет жалко?

– Вот здесь и кроется секрет моего несчастья – в натуре моей, – печально признала Вера Петровна, словно вынося себе смертный приговор. – Как бы ни оплошал Ваня – а он, доченька, давно уж мне изменяет, – первая его не оставлю. Буду нести свой крест до конца. – Подняла на дочь чистые, ясные серые глаза и произнесла торжественно: – Мы с ним в церкви не венчаны, но, если сам меня не покинет – навек буду ему верной женой.

Этот день с самого утра начался для Светланы неудачно. Еще до завтрака, когда она лежала в постели, тихонько ощупывая, поглаживая огромный свой живот и радостно ощущая толчки ребенка, зашел к ней Иван Кузьмич и устроил безобразную сцену – почему отказывается от аборта. И это на пятом месяце беременности... До этого он еще держал себя в рамках приличия, но теперь, когда прошли все сроки и он понял, что ничего не добился, не постеснялся в выражениях. Каких только оскорбительных слов не наговорил в адрес ее и Веры Петровны «Дуры безмозглые» – это еще самая мягкая характеристика. Выпустив пар, Григорьев, багровый от злости, уехал заниматься государственными делами.

«Да-а... не завидую сотрудникам его аппарата и посетителям», – думала Света со спокойной иронией. За последние месяцы она привыкла к его гневным демаршам, и они отлетали от нее как от стенки горох. И мать безответно выслушивала его ругань и проповеди. Не обращая на них никакого внимания, обе они добросовестно и деятельно готовились к важнейшему событию – рождению малыша.

Вскоре после ухода отца Светлану ждала еще одна, более серьезная неприятность. Сначала раздался телефонный звонок.

– Здравствуй, Светочка! – послышался в трубке сочный баритон Марка. – Как твое самочувствие? А настроение? – Помолчал и продолжал грустно: – Наверно, я тебе его испорчу, но деваться некуда – обязан.

– А что случилось? С Мишей что-нибудь?.. Или с Ольгой Матвеевной? – взволновалась она.

От Миши по-прежнему никаких известий, а мать его в последнее время сильно сдала – все к врачам приходится обращаться.

– Знаешь что, Марик, – нашлась она, чувствуя, что он не знает, как изложить по телефону неприятное известие, – ты не мог бы зайти ко мне и все подробно рассказать? Ты далеко находишься?

Последние месяцы они почти не виделись. Светлана со своим животом старалась на людях не показываться, но Марика она не стеснялась.

– Да совсем рядом! Я, собственно, за этим и звоню. И тебя хочется повидать, – честно признался Марк.

Когда он явился и проследовал за ней в гостиную, бросив печальный взгляд на ее подурневшее лицо и огромный живот, она усадила его в кресло, сама присела на диван.

– Ну выкладывай все не стесняясь. Я ко всему готова. Ты меня не щади!

– Значит, так... – Марк помолчал, собираясь с духом. – Вернулся из Афгана Сало... хотя ты же наших прозвищ не знаешь! – спохватился он. – Сальников Витек, парень из нашего двора. Насовсем вернулся, без ноги. Считает, что ему повезло.

– Ну и что? Говори скорее! Что с Мишей? – выпалила Светлана, сама не своя от охватившего ее волнения и страха.

– Так вот, он слышал... – мямлил Марк, не в силах выговорить роковые слова, – до него дошли слухи... от ребят из других частей, он с ними лежал в госпитале перед отправкой в Союз... – Он опять замолчал, тяжело дыша и с жалостью глядя на притихшую Светлану.

– Да скажешь ты наконец? Я с ума сойду! – простонала она, умоляюще глядя на него.

– Ну, в общем, то ли убили его, то ли в плен взяли моджахеды – это повстанцев так называют, – пробормотал он, опустив глаза. – Если в плен – то переправили в Пакистан, там у них базы. – И умолк, видя, что она близка к обмороку; попытался утешить: – Но ты... не спеши горевать. Если б убили – пришла бы похоронка. А если попал в плен – может вернуться. Ведь эта война когда-нибудь кончится... Сало пытался справки о нем навести, но ничего путного не узнал.

«Так вот почему писем нет! – мелькнуло в голове у Светланы. – Но он жив, я знаю! Сердце мое предчувствовало бы беду! – внушала она себе, стараясь успокоиться. – Мне нельзя волноваться! Это повредит нашему ребенку!» Ей удалось взять себя в руки.

– Вот что, Марик. Пока я не получу доказательств... неопровержимых – ничему не поверю! Мое сердце знает: он жив! Я верю: наша судьба будет счастливой! И не подумаю волноваться! – С гордостью посмотрела на своего верного товарища, взяла его, ничуть не стесняясь, за руку и приложила ее к своему животу. – Вот оно – мое счастье! Ты только посмотри, Марик, как он там шевелится... Чувствуешь?..

Осторожно прижимая руку к ее теплому, тугому животу, Марк ощутил толчок этой новой, зарождающейся жизни и его захлестнула жгучая зависть к далекому, возможно, уже мертвому другу. «Был бы это мой ребенок – считал бы себя счастливейшим человеком!» – думал он, с любовью глядя на Свету. Даже в таком состоянии она для него желаннее всех женщин в целом мире...

«Надо навестить Ольгу Матвеевну; привезти фруктов, еще что-нибудь вкусное; поддержать морально. Наверняка этот Сало и ей уже все рассказал», – решила Светлана и, переделав с утра все неотложные дела, стала собираться.

– Меня до обеда не будет, – предупредила она Веру Петровну, заглянув к ней на кухню.

Светлана решила тихонько прогуляться пешком. В последние месяцы Ольга Матвеевна тяжело болела. Увы, ее сразил рак желудка, да еще в какой-то особо агрессивной, быстротекущей форме. С присущим ей мужеством и энергией она боролась с недугом; согласилась на операцию, но судьба ее была предрешена. «Слишком поздно, все поражено» – таков был приговор врачей; ей лишь зашили разрезанные ткани.

После операции Ольга Матвеевна уже не смогла работать; дома почти не вставала с постели. Светлана, Марк, другие Мишины друзья, собственные коллеги не оставляли ее без внимания, заботились как могли, стараясь облегчить остаток дней.

Света часто навещала Ольгу Матвеевну, ухаживала за ней, прибирала, покупала продукты. Подолгу говорили о Мише, о его детстве, ой интересной и поучительной родословной их семьи. Ольга Матвеевна, большая патриотка России, любила и знала ее историю, гордилась созидательным вкладом своих предков.

– Откуда вы все знаете?! – изумлялась Светлана. – Ведь вы родились после революции, а в учебниках, в книгах доступных об этом ничего нет.

– Советские учебники никуда не годятся – только фальсифицируют историю, – отвечала она. – А ведь память историческая о славных делах предков, гордость за родную историю всегда русский народ вдохновляли. Взять хотя бы Великую Отечественную. Как туго пришлось – сразу вспомнили о царях да о князьях. Смотрела ведь ты фильмы... «Иван Грозный», «Петр Первый», «Александр Невский»... – Длинная, взволнованная речь утомила ее, она замолчала, отдыхая. – А историю России, Светланочка, и рода нашего древнего знаю по рассказам родителей, людей прекрасно образованных; еще – из семейного архива, из старых учебников; дома у нас исторической литературы полно было. Да вот пропало многое при переездах...