Читать книгу - "Лёка. Искупление - Эдуард Верин"

– Ах, три тысячи! Это, конечно, меняет дело! – Краснокутский картинно развел руками. – Не двадцать, а шестьдесят тугриков прибыли в месяц!

– Больше, Сергей Николаевич! – возразила Лёка. – С каждым добавочным ящиком уменьшается доля аренды и расхода электроэнергии, если пересчитывать на каждый ящик, поэтому…

– Прекрати! – оборвал ее Краснокутский. – У Дениски умничать научилась? Я все это знаю, Оленька! А вот ты, наверное, не знаешь, что мне не нужен менеджер по сбыту, который не способен каждый месяц находить хотя бы по одному новому клиенту! И не на три тысячи ящиков, а хотя бы на двадцать тысяч! И нечего реветь – бери телефон и звони, звони! А потом отрывай от стула свою толстеющую задницу и езжай к клиентам с образцами!

Он на миг замолчал и обвел взглядом своих съежившихся сотрудников.

– В общем, с добрым утречком! – сказал Краснокутский. – Надеюсь, я вдохнул в вас энтузиазм, и вы ощущаете бодрость во всем теле? Работайте, дети мои!

– Лучше всех в колхозе работала лошадь, но председателем колхоза так и не стала, – еле слышно буркнул себе под нос не укрощенный до конца Денис.

– Что?!

– Ничего, Сергей Николаевич! Уже работаю.

Краснокутский в последний раз хмуро посмотрел на сотрудников и пошел в свой кабинет.

Сашка тут же принялся расчерчивать эксклюзивный ящик, Денис полез в компьютер, а Лёка, шмыгая покрасневшим носом, схватилась за ежедневник. Слеза, и еще одна слеза упали на страницу, и цифры, написанные гелиевой ручкой, расплылись.

Почему на нее орут? Почему уже десять лет, как на нее все орут?! Когда же это закончится? Нет, не так – неужели это не закончится никогда?

Зазвонил телефон.

Лёка вздохнула и взяла трубку.

Рабочий день продолжался. Обычный рабочий день. Такой, как сотни других.

3

Вечером Лёка вернулась в свою комнату в общежитии и, не раздеваясь, плюхнулась на кровать с панцирной сеткой. Кровать, как всегда, заскрипела в ответ, будто жалуясь.

Лёка вздохнула – настроение было отвратительное! Полный отстой – «принца» нет, Краснокутский, козел, орет целыми днями, общежитие это надоело до чертиков!

С тех пор как умерла мама, прошли годы. Родительский дом стоял пустым. В родном городке Штыбово, как и во многих маленьких городках, не было работы, и жилье стоило гроши. Лёка не пыталась продать дом – бессмысленно. За вырученные деньги она не смогла бы купить в Большеграде даже курятник на окраине! А возни было бы столько, словно она продавала бы особняк. Так что – общага, все та же постылая общага! Единственным достижением можно было считать то, что в рассчитанной на двоих комнате общежития она жила одна. За это каждый год Лёка выкладывала комендантше по двести долларов – деньги не большие, но и не малые! К тому же все это было незаконно, а значит, ненадежно. Сменится комендантша, придет новая и выставит Лёку за дверь. Или, что вероятнее, увеличит сумму ежегодного «презента» в конверте – тоже минус. И ведь Лёка на все это пойдет, никуда не денется! Снимать в одиночку квартиру, даже однокомнатную, ей не по карману. Ну что за жизнь, а?!

Она недовольным взглядом осмотрела комнату. Старая скрипучая дверь, идеально поклеенные, но простенькие обои, дешевые занавески.

Огромное зеркало на стене – как же без него?

Лёка встала с кровати, подошла к зеркалу, придирчиво оглядела себя. И чего это Краснокутский сказал, что у нее толстеющая задница? Задница как задница, если и великовата, то совсем чуть-чуть. И вообще – какое ему дело?! Умеют же некоторые задеть! И так настроения не было никакого!

Взгляд оторвался от зеркала и скользнул по стене.

На стене – одна-единственная фотография, с мамой. Это еще Вася в Штыбове фотографировал.

Была и вторая фотография – их группа в университете, но ее Лёка сняла – на ней был Димка.

Лёка вновь улеглась на кровать. На душе стало совсем скверно.

Зря она сказала Денису, что Димка ничего не хотел от жизни. Он хотел. Поначалу, когда только сошлись, он очень хотел сделать жизнь Лёки такой, как ей мечталось. Лёка мечтала быть женой преуспевающего бизнесмена, и Димка всерьез решил этим бизнесменом стать.

Вначале с приятелем Назаром Остапчуком возили огромные сумки с яблоками, орехами и медом в Москву, там продавали. Долгие изматывающие поездки приносили копейки. Однажды милиционеры на вокзале отобрали всю выручку. После этого Димка ездить в Москву прекратил – нерентабельно.

А Назар наоборот – бросил университет и плотно занялся бизнесом. Этот Назар, кстати, к Лёке дышал неровно и встречаться предлагал еще до того, как она сошлась с Димкой. Лёка его, конечно, бортанула – от одного вида его гнилых и кривых зубов ее воротило. Она была «звезда», и ее «принц» не должен был быть страхолюдным! Теперь Назар возит в Москву те же яблоки, только не сумками, а фурами. Говорят, купил себе квартиру, машину… А еще сварганил себе в какой-то суперклинике голливудские зубы, да и вообще – офигенный мен, как говорили Лёка с Талькой в далекой юности. Может, в те славные времена стоило присмотреться к этому кандидату в женихи повнимательнее? Хотя угадать в этом гадком утенке будущего прекрасного лебедя было, конечно, невозможно. Тем более что на горизонте маячил Димка.

Перестав возить яблоки в Москву, Димка начал работать по сигаретам и жвачке. В те времена в университете был такой порядок – староста получал стипендию на всю группу, а потом раздавал ее студентам. В группе, где училась Лёка, старостой как раз был ее Димка. Однажды Димка получил на руки стипендию группы и решил ее «прокрутить». Взяв все деньги, он поехал в соседний город, на оптовый рынок. Там накупил сигарет «Челленджер» – огромную хозяйственную сумку – и несколько пачек жвачки Love. В Большеграде они с Лёкой все это сдали в киоски на реализацию.

Но товар продавался не так чтобы очень хорошо. В итоге получилось практически по нулям, а в двух киосках деньги не вернули вообще. К тому же студенты, которым на две недели задержали стипендию, устроили жуткий скандал, так что незадачливого бизнесмена едва не поперли из универа.

Потом была торговля в общежитии. Студенты огромной десятиэтажной общаги не хотели утруждать себя и топать пятьсот метров до ближайшего магазина. Поэтому в нескольких комнатах процветала мелкая торговля – водку и сигареты покупали оптом, а потом с хорошим наваром сбывали в розницу. Кое-кто приторговывал коноплей. От этого Димка и Лёка отказались сразу – наркотики дело грязное. А водка – что? Водка для нашего человека – это свое, родное!

Поначалу бизнес пошел живенько. Димка приосанился, купил новые джинсы, дважды сводил Лёку в хороший ресторан, но тут все и закончилось. В общежитие повадились рэкетиры. Димку с Лёкой, правда, не тронули, но конкурента Борьку Малого сильно избили и даже пытали электрической плиткой – выясняли, нет ли у Борьки где нычки с деньгами.

У Борьки хватило смелости пойти в милицию. Рэкетиров арестовали и даже посадили. Но общежитие потом сотрясали такие проверки, что все торговые точки – и Димкину тоже – пришлось срочно закрывать. Бутылки с непроданной водкой потом долго болтались под ногами – сам Димка когда-то в тяжелой форме переболел гепатитом и алкоголь не употреблял совсем.