Читать книгу - "Остров, одетый в джерси - Станислав Востоков"

Гранитная стенка справа не давала возможности выбора. И мы прыгнули в кудрявый клевер слева.

Земля на поле оказалась мягкой, и мы ушли в нее почти по колени.

Проезжая мимо, тракторист высунул голову из окна и, улыбнувшись, прокричал:

— Доброе утро, джентльмены! А погодка-то какая! В самый раз укроп сажать!

Трактор выпустил синее ядовитое облако и уехал за поворот.

Медленно переставляя ноги, вынимая их и снова погружая в мягкий, как варенье, грунт, мы вышли на дорогу.

К счастью, тракторов больше не было.

— Наверное, они все на полях, — размышлял я. — Ведь сейчас самая жатва — жаркое время для тракториста.

Над нами пролетел одинокий скворец.

В его полете была осенняя задумчивость.

Он словно бы понимал, что пора лететь на юг, но жалко ему было покидать уютный остров.

«Эх, поживу еще недельку!», подумал скворец, и полет его стал повеселее.

Полет скворца навеял на Мригена мысли о доме, и он решил рассказать о своей жизни.

— Я в Индии форест-рейнджером работаю, — сказал он.

— Вот какая интересная работа, — подумал я. — В фильмах что ли снимается? Это не он в «Зорро» играл?

Но потом посмотрел на Мригена и решил, что все-таки не он.

— Значиться, в лесу работаю, — уточнил Мриген. — Ценных слонов и носорогов от нехороших людей берегу.

— От браконьеров что ли? — уточнил я.

— От браконьеров, — кивнул Мриген. — Они нехорошие люди.

— Да, — согласился я.

— Хорошие люди браконьерами не бывают, — поддержал Кумар. — Зачем хорошему человеку в браконьеры? Ему и так не плохо.

Мы все согласились, что хорошему человеку в браконьерах делать нечего, и очень этому радовались. Долго радовались. Минут пять.

Приятно было думать, что все мы — хорошие люди. А Мриген даже форест-рейнджер.

Затем Мриген попал на новую мысль.

— Знаете, почему браконьером быть плохо?

Мы очень заинтересовались этим вопросом. Почему же?

— Потому что их убивают. Я, например, 25 человек убил.

Теперь мы молчали гораздо дольше. Минут десять молчали. Думали о браконьерах, которых убил Мриген, и о слонах с носорогами, которых он этим спас. Как-то криво все получалось. Вроде и животных жалко, и людей. Но людей-то жальче. А более всего — Мригена, которому, спасая жизнь одних, пришлось отбирать ее у других. Косо как-то все выходило. Не по-человечески, да и не по-звериному. Фиг его знает, как выходит.

Небо сразу как-то опустилось ниже и набухло. Можно было подумать, что оно готовится поразить в нашем лице все человечество за неправедную жизнь.

— Нехорошие люди у мертвых слонов бивни отрезают, а потом из них фигурки животных делают.

Мриген посмотрел на нас, и мы пожали плечами. Мол, что тут спорить, делают.

— Но живой-то слон красивее!

— А нехорошим людям красота без разницы. — заметил Кумар. — Им деньги нужны.

Мриген подумал и поправил.

— Много денег.

Кумар задумался и не согласился.

— Нет, не много денег.

— Почему? — удивился Мриген.

— Потому что: очень много денег!

Мриген кивнул. Он тоже считал, что браконьеры хотели бы иметь такое огромное количество денежных знаков!..

— А у меня зарплата маленькая, — сказал вдруг Мриген.

— У всех хороших людей зарплата маленькая. — согласился Кумар.

— Поэтому я ресторан держу.

— А там у тебя большая зарплата? — насторожился Кумар.

— Нет, тоже маленькая.

— А две зарплаты вместе?

— Все равно маленькая. У нехороших людей куда больше.

— Да, да, — согласился Кумар. — Я тоже получаю мало.

Он подозрительно посмотрел на меня.

— А ты почему молчишь? Ты сколько получаешь?

— Даже сказать стыдно, — отвечаю. — Почти ничего и не зарабатываю.

— Ты, наверное, очень хороший человек! — закачал головой Мриген.

— А самые хорошие люди вообще ничего не получают, — согласился Кумар.

— Самые хорошие люди, наверное, за свою работу еще и доплачивают.

Мриген мечтательно посмотрел на вдруг поголубевшее небо, которое, будто бы вспомнило о существовании хороших людей.

— Вот бы таких в ресторан нанять!

Глаза Мригена сияли как две яркие черные лампочки. Я подумал, что это лицо хорошо бы смотрелось под поварским колпаком, но никак не с прикладом у щеки. Щеки у Мригена были совсем не военные. Румяные и домашние.

— А теперь я расскажу, что меня волнует, — сказал Кумар. — Меня проблема коридоров волнует.

— Ничего себе, — подумал я. — Коридоры его волнуют! Животные его не волнуют, а коридоры беспокоят! А почему не балконы?

Мысли Мригена, очевидно, двигались в том же направлении.

— А почему не балконы? — спросил он.

Кумар часто захлопал глазами. Если бы его веки были ладонями, то можно было бы сказать, что он бурно аплодировал.

— Балконы? Какие балконы? Я говорю о коридорах.

— Ха! — сказал Мриген и посмотрел на меня, как бы приглашая присоединиться к своему смеху. — Он не знает, что такое балкон! Скажи, что ты еще и о ванной не слышал!

Однако я присоединяться не торопился. Я сначала хотел семь раз отмерить, прежде чем один раз посмеяться.

— При чем тут ванная! — развел руками Кумар. — Я говорю о коридорах между заповедниками. Если один заповедник для слонов, например, слишком маленький, то можно несколько их соединить коридорами и слоны смогут ходить из одного в другой, как по одному большому заповеднику.

— Вот здорово! — обрадовался я. — Слоны в коридоре! Во придумали!

— Сам догадался? — спросил Мриген.

— Это западные ученые придумали. А я их идею в жизнь воплощу.

— Обязательно воплоти, — согласился Мриген. — Только покрепче коридоры делай, чтобы через них нехорошие люди не прошли.

— Это меня один миллионер попросил на его деньги заповедник сделать, — рассказывал Кумар. — И он хочет, чтобы там слоны были. А я ему сказал, что этот заповедник маленький, для слонов еще один купить надо и между ними коридор сделать. Поэтому меня очень проблема коридоров волнует.

— Молодец, Кум! — сказал Мриген. — Можно, я тебя просто Кум буду называть?

— Можно, — согласился он. — А «арагурубаран» вообще не говори.

— А тебя что волнует? — спросил меня Мриген. — Ты почему молчишь?