Читать книгу - "Грустничное варенье - Елена Вернер"

— Стой, ты куда?

— Нам пора ехать, — повторила она. — Собираться. Скоро мы с Лилей едем на Байкал, как она и хотела.

Рита и Василий беспокойно переглянулись.

— Лара, — начала Рита вкрадчиво, как будто обращалась к душевнобольной. Девушка прочувствовала ее тон и вздохнула, вернулась, обняла одной рукой (в другой была урна) и чмокнула женщину в нарумяненную щеку:

— Не переживай так, все хорошо, — и улыбнулась отцу тоже. — Все хорошо, правда. Я просто нашла в комнате книги. Атлас и путеводители. Помните, Лиля планировала поехать на Байкал летом? Ну так вот, она поедет. Я отвезу туда прах и развею над Байкалом. Ей бы это понравилось.

Лара произнесла все это и удивилась сама себе. Не встало в горле кома, слова не перекрыли дыхание. Впервые она говорила о Лиле вслух, впервые после… И ей даже, кажется, удалось произвести впечатление вменяемого, адекватного человека.

— Тебе не обязательно уезжать от нас прямо сейчас. Побудь еще, — попросила Рита. И Лара поняла, что дым из головы выветривается, и мысли приходят в порядок, как будто решение, только что ею принятое, расставило по своим местам все внутри ее существа. В ней воцарился порядок. К ней вернулась способность рассуждать.

— Да, я останусь, — согласилась она. — До обеда, хорошо?

Это удалось ей впервые за долгое время: просто разговаривать с другими людьми. С отцом, с Ритой… Лара все еще смотрела на них как бы издалека, но уже была способна воспринимать их эмоции, их слова, перемены настроения, все то, к чему обычно она была так удивительно чутка. На Егора не обращала внимания, хотя Василий то и дело старался вовлечь их в одну на двоих беседу. Такие, довольно неуклюжие, попытки дипломатии Лара попросту игнорировала.

Василий видел поведение дочери, но напрямую ничего так и не спросил. Ему было достаточно уже и того, что она приехала и осталась на полдня. Теперь, после смерти Лили, больше всего на свете он боялся, что Лара тоже как-нибудь исчезнет. Он никогда не предполагал, что кто-то из его дочерей уйдет раньше него, и хотел верить, что их мать, Ира, была единственной его утратой. Это оказалось несбывшейся надеждой, и теперь Василий ощущал себя старым, потерянным и очень испуганным. Страх, поселившийся в его сердце, могла унять теперь только Лара, а до сегодняшнего дня он не видел ее с самых сороковин. Слишком долго. Он с трудом сдерживался, чтобы не схватить ее, не сжать до боли, до хруста, врасти в нее — хотя даже и тогда его желание быть рядом с дочерью осталось бы неутоленным. Потому что способа быть со своим ребенком так близко, как ему этого хочется, просто не существует в мире.

После обеда Лара еще раз поздравила отца и ненадолго снова очутилась в надежном тепле его рук. А потом расцеловалась с Ритой и направилась к машине. Достав из багажника небольшое покрывало, она распахнула дверь и принялась устраивать урну с прахом Лили на переднем пассажирском сиденье, где сестра всегда так любила ездить. В юности Лара всегда уступала ей это сиденье в старой отцовской «Ниве». Лиля так и не научилась водить машину, предпочитая, чтобы ее возили: сначала папа, потом Лара или Егор. Вечная спутница… — подумалось Ларе.

— Мы собирались поехать с нею вместе, — раздалось сзади.

Лара не слышала, как он подошел. Она все еще укладывала вокруг урны свернутое покрывало на манер гнезда, чтобы при торможении та случайно не разбилась.

— Куда? — пришлось все-таки спросить.

— На Байкал.

Лара усмехнулась. Осторожно прикрыла пассажирскую дверь и выпрямилась, смерив Егора уничижительным взглядом. Он стоял, опершись одной рукой о крышу автомобиля, и всем своим видом излучал спокойную уверенность. Ларе снова до смерти захотелось отвесить ему оплеуху, чтобы сбить эту невыносимую спесь. Вместо этого она хохотнула:

— Ага! Ну-ну, — и направилась к своей двери, собираясь сесть за руль. Но Егор оказался проворнее. Он обогнул автомобиль сзади и преградил Ларе путь, мешая открыть дверцу, и Лара зло сощурилась и замерла. Их тела разделяли всего каких-то тридцать сантиметров раскалившегося воздуха.

— Лара, послушай. Я не хочу ссориться. Лиля была моей женой. Да, у вас связь другого рода, я знаю… Но она была моей женой! Это кое-что значит. И это прах моей жены. Равно как и прах твоей сестры. И его дочери, — Егор кивнул в сторону крыльца, где стоял Василий и напряженно вглядывался в происходящее за оградой между его второй дочерью и зятем. — Эту утрату мы понесли все вместе, понимаешь? Так что перестань себя так вести. Не ради меня — ради отца.

Лара продолжала молчать, изучая лицо Егора иронично, почти издевательски. Но это его не смутило. Лара вообще сомневалась, что Егора Арефьева можно чем-то смутить.

— Ты мне не враг и никогда им не была, — признался он мягко. — Я вообще не понимаю, что происходит, если честно. Но давай не будем враждовать, очень тебя прошу!

Он подождал, ответит ли она что-нибудь, и не дождался.

— Развеять прах над Байкалом — это хорошая идея. Правда. Ты молодец. Лиля так мечтала об этой поездке. Мы много раз обсуждали это. Так что у меня есть предложение…

Обнадеженный Лариным молчанием, Егор перевел дух, прежде чем продолжить:

— Мы можем поехать на Байкал с тобой. Вдвоем. Рейсы до Иркутска летают каждый день, по несколько штук. Дорогу я тебе оплачу, это не проблема. И вместе исполним Лилину мечту…

Лара не могла поверить в то, что действительно это слышит. Она отшатнулась, словно рядом с Егором ей стало нечем дышать:

— Ты просто конченый псих. Зачем ты все это мне говоришь? Кого и в чем ты хочешь убедить? Зачем ты сюда таскаешься? Зачем вся эта игра? Да ты ведь недостоин даже имя ее произносить, не то что прах развеивать. Ну уж нет, дудки. Я сама ее отвезу, уж кто-кто, а ты тут не помощник!

— Да что с тобой?! — Егору вдруг изменило самообладание, голос его взмыл вверх.

— Что со мной? Ах, что со мной? — она мстительно усмехнулась. — А то со мной, что ты ее не любил! Что ты о ней грустишь не больше, чем о проигрыше ЦСКА в прошлом матче, вот я о чем! А она была твоей женой. Пошел вон с моей дороги!

Мужчина зажмурился несколько раз, как будто у него устали глаза:

— Лара, какая муха тебя укусила? Что произошло? Почему ты так ко мне относишься? Что я тебе сделал?

— Оказывается, ты ее не любил. Этого достаточно, — непримиримо заявила она.

— Ты этого не знаешь…

Лара пожала плечами и выразительно посмотрела на дверь, намекая, что разговор окончен, и пора дать ей уехать. Егор нервно вытер ладонью рот и подбородок, словно преграждая путь рвущимся наружу словам, кивнул и отступил от машины на шаг. Когда он засовывал руки в карманы джинсов, ему пришлось разжать кулаки.

Лара быстро села за руль и ударила по газам.

Всю дорогу до Москвы она прокручивала в памяти эту сцену с Егором. Да, он был вполне убедителен, и на месте любого другого человека, при взгляде со стороны, Лара уверовала бы в его искренность и ее, Ларину, бабскую сущность. Но вся загвоздка была в том, что Лара всегда, абсолютно всегда, знала истинные эмоции людей. Потому что это был ее дар. «Почему ты так ко мне относишься?» — спросил ее Егор. Что ж, у нее была причина, потому что она видела его истинные чувства к Лиле.