Читать книгу - "Как все это начиналось - Пенелопа Лайвли"

Вот и вся ее учительская жизнь, вся ее карьера, если можно так выразиться. Теперь Шарлотта оглядывалась на нее с удовлетворением, но тут же начинала ругать себя за самодовольство.

«Я лишь передаточное звено, транслятор, — думала она. — Просто мне повезло: я способна побудить людей услышать стихотворение, прочувствовать роман. Сила-то не во мне, а в самом материале, в языке. Все, что от тебя требуется, — указать верное направление».

В доме дочери Шарлотте не хватает ее книг. Стен с книжными полками. У Роуз и Джерри, конечно, есть книги, но далеко не так много, как у нее, к тому же некоторые из них для нее совершенно загадочны, и это по-своему увлекательно. Шарлотта провела утро над «Руководством по ловле пресноводных рыб», принадлежащим Джерри, и многое оттуда почерпнула. Равно как и из его справочников по столярному делу и ремонтным работам, хотя постепенно у нее стали слипаться глаза.

Сейчас Джерри пятьдесят четыре года, но и в двадцать семь, когда они с Роуз поженились, он казался пятидесятичетырехлетним. Он был одним из тех молодых людей, которые никогда не бывают молодыми. Вернее, сквозь их молодость просвечивает зрелость, с нетерпением ожидая момента проявить себя. Он был осторожен, сдержан, практичен. Они с Томом сошлись тогда на том, что Джерри — симпатичный и разумный парень, надежный, не из тех, кто слетит с катушек, и что он очень подойдет Роуз. Никому не хотелось искать недостатки. Сомнений вслух не высказывалось.

«Может, он чуть-чуть туповат, — думала Шарлотта. — Правда, мы его по-настоящему пока не знаем».

Теперь, пожалуй, она его знала. Насколько вообще можно знать человека. Ей известны политические взгляды Джерри, весьма умеренные, его тщательно скрываемое несварение, неумение вести споры, боязнь полысеть. Он действительно лысеет. Она знает, чего Джерри категорически не переносит — непунктуальность, чеснок, Испанию, таблоиды, немецких овчарок. Отвращение к Испании коренится в давнем отпуске, проведенном там с семьей, когда возник конфликт с владельцем отеля насчет качества обслуживания. Немецкие овчарки, вероятно, родом из детства — лучше не спрашивать.

Шарлотта привыкла к Джерри. Он уже давно является для нее частью пейзажа. Муж Роуз, вот и все. Время от времени Шарлотта сравнивает Джерри с ее собственным покойным мужем — какой контраст! Она тут же гонит эти мысли прочь. Том, такой энергичный, непредсказуемый, интересующийся всем на свете. Он, как и она сама, мог дать сто очков вперед любому из своих коллег. За ним буквально охотились лучшие школы. Этот зверский, молниеносный ранний рак — ничего не смогли сделать — заставил его уйти с работы в пятьдесят лет. Они вдвоем, держась за руки, проживали день за днем, ожидая неизбежного.

Шарлотта сидит на кухне в доме Роуз и Джерри за завтраком и читает оставленный Джерри «Телеграф». По правде говоря, человек, привыкший к «Гардиану», читая «Телеграф», испытывает странное ощущение. Бедро сегодня болит, но переносимо. Бывало хуже, гораздо хуже. Чуть позже она предпримет вылазку к воротам, хотя Роуз, конечно, предпочла бы, чтобы мать этого не делала — вдруг опять упадет, а дочь придет с работы не раньше половины второго, когда закончит с его светлостью.

Живи Шарлотта у себя дома, ее день был бы заполнен. Встаешь под программу «Сегодня» — иногда вклинивается Джон Хамфрис, — завтракаешь с «Гардиан», убираешь на кухне и во всей квартире, потом душ, прогулка по магазинам, ланч с книгой на подставке. Одно из преимуществ одинокой жизни состоит в том, что можно читать за едой, никого этим не обижая. Отдых на диване, потом все дневные дела — письма, работа в саду, по вторникам и четвергам преподавание в школе грамотности для взрослых. Наконец, вечер — много-много времени для чтения и телевизора, если, конечно, там показывают хоть что-нибудь, что можно смотреть.

Здесь ничего, кроме чтения. У Шарлотты есть несколько книг, привезенных из дома, и она поручила дочери купить новый роман в бумажной обложке. Так что самое важное по-прежнему доступно, хотя, пожалуй, она получала гораздо больше удовольствия от книг, когда чтение было приурочено к определенным часам дня. Если можно почитать в любое время, то ты не так ценишь это. Да и сосредоточиться ей теперь трудно — отвлекает ноющая боль в бедре, необходимость вовремя принять лекарства.

Чтение всегда было смыслом ее жизни, необходимостью, поддержкой. Шарлотта читала не только для того, чтобы получить информацию, не только для развлечения и времяпрепровождения — она к каждой книге подходила как бы ментально невинной, ждала от нее откровения. Например, Шарлотта с интересом читала о сексе, о том, как рождаются дети. У нее было много причин для чтения. Она читала для того, чтобы каждый раз заново открывать для себя, что хорошо и что плохо; читала, чтобы проверить, так ли все у других, как у нее, а когда вдруг понимала, что не так, снова читала — чтобы выяснить, что же она пропустила.

В десять лет Шарлотта прочла Ветхий Завет — про кровное родство, про «не желай жены ближнего твоего»… Это ничего для нее не прояснило, а, пожалуй, наоборот, только сбило с толку.

В восемнадцать она раздобыла «Фанни Хилл» и была ошеломлена и заинтригована.

В девятнадцать, когда сердце ее было разбито, она прочитала Розамунд Леманн, поняла, что такие страдания — вещь довольно обычная, и не то что утешилась, но стала переносить их почти стоически.

Сола Беллоу Шарлотта прочитала после тридцати. Ей вдруг захотелось понять, что это значит — быть американцем. Покончив с Солом Беллоу, она решила проверить, не поумнела ли, и обратилась к Апдайку, Мэри Маккарти и Элисон Лури. Она читала и постепенно начинала понимать, что это значило — быть французом или русским в XIX веке, богатым ньюйоркцем тогда же или покорителем Среднего Запада. Она читала, чтобы научиться не быть Шарлоттой, выйти из тюрьмы собственного «я», расширить его границы, приобрести новый опыт.

Чтение переплеталось с жизнью, одно дополняло другое. Шарлотта избороздила моря слов, прожила множество историй, побывала в разнообразнейших ситуациях. Кое-что она сохранила и припрятала, а кое-что, похоже, утратила, но оно все же лежит где-то там, на самом дне. Книги сильно повлияли на ее личность и взгляды. Она настолько же продукт прочитанного, насколько и продукт прожитого. Шарлотта — одна из миллионов людей, для которых создали книги, их хлеб насущный. Без них она голодала бы.

Итак, сегодня утром после завтрака Шарлотта устраивается на диване у Роуз и открывает «Обитель радости». Это часть ее программы по перечитыванию книг, в свое время оказавших на нее сильное влияние. Она хочет проверить, прежний ли у них вкус.

Но минут через пять ее внимание рассеивается. Шарлотта смотрит в окно, а не в книгу, разглядывает живую изгородь, аккуратненько подстриженную Джерри, мысли ее уносятся куда-то. Очнувшись, она вдруг понимает, что прошло уже полчаса. Шарлотта прочитывает еще несколько страниц, опять отвлекается, снова смотрит на изгородь, на белую бабочку, порхающую над ней, на след от самолета на небе.

Половина утра уже прошла. Шарлотта встает, ковыляет на кухню, варит себе кофе.

«Так не пойдет, — думает она. — Я не могу провести еще несколько недель в таком трансе. Если подводит чтение, значит, надо найти что-то другое».