Читать книгу - "Уцелевший - Чак Паланик"

«О, как прекрасны ноги твои в сандалиях, дщерь именитая! Округление бедр твоих как ожерелье…»

Несмотря на то, что снаружи все залито солнечным светом, внутри все холодное на ощупь. Свет проходит через витраж. Запах дождя, впитавшегося в цементные стены. Ощущение такое, что все сделано из полированного мрамора. Какой-то звук: капли прошедшего когда-то дождя скользят по перебруску, капли дождя из выломанных окон в крыше, капли дождя внутри непроданных склепов.

Вихри воздуха вместе с грязью и перхотью и волосами блуждают по этажу. Люди называют их экскрементами призраков.

Девушка смотрит вверх и непременно видит меня, а затем она бесшумно проходит по мраморному полу в своих черных войлочных туфлях.

Здесь можно запросто потеряться. Коридоры пересекаются под странными углами. Чтобы найти нужный склеп, понадобится карта. Галереи сменяются галереями, и они настолько длинны, что резной диван или мраморная статуя, стоящие в другом конце, могут оказаться чем-то, что вы и представить себе не можете. Повсюду пастельные мягкие мраморные тени, поэтому если вы потерялись, не паникуйте.

Девушка подходит к лестнице, и я вынужден оставаться наверху, на пол-пути между ней и ангелами, нарисованными на потолке. На полированной мраморной стене, состоящей из досок склепов, я отражаюсь в полный рост среди эпитафий.

Этот Камень Установлен В Честь.

Установлен На Этом Месте.

Установлен В Дань Уважения.

Все это относится и ко мне.

Мои заледеневшие пальцы сжимают ручку. Образец Номер 98 — розовая камелия из китайского шелка. Чистый розовый цвет доказывает, что шелк был прокипячен в мыльной воде, чтобы удалить весь серицин. Главный стебель из проволоки, покрытой зеленым полипропиленом, типичным для кустов того периода. Камелия должна означать непревзойденное превосходство.

Простое круглое лицо-маска девушки смотрит на меня снизу лестницы. Как узнать, человек она или привидение, я не знаю. На ней такое платье, что я не могу увидеть, поднимается ли грудь при вдохе. Воздух слишком теплый, чтобы ощутить ее дыхание.

Песнь Песней Соломона, Глава Седьмая, Стих Второй:[6]

Живот твой — круглая чаша, в которой не истощается ароматное вино; чрево твое — ворох пшеницы, обставленный лилиями".

В Библии куча всего о сексе и еде.

Здесь, вместе с Образцом Номер 136, маленькими ракушками, раскрашенными в розовый цвет, чтобы было похоже на бутоны роз, а также с Образцом Номер 78, бакелитовым нарциссом, я хочу быть схвачен ее холодными, мертвыми руками, и услышать, что жизнь не имеет абсолютного конца. Моя жизнь — это не какая-то низкосортная частица компостной кучи, которая сгниет завтра и от которой останется лишь имя в некрологе.

Среди этих километров мраморных стен, за которыми покоятся люди, возникает ощущение, что мы в переполненном здании, населенном тысячами человек, и в то же время мы одни. Между ее вопросом и моим ответом мог пройти год.

Я дышу на высеченные даты, ограничившие короткую жизнь Тревора Холлиса. Эпитафия гласит:

Для Всего Мира Он Был Неудачником,

Но Для Меня Он Был Всем Миром.

Тревор Холлис, решайся на худшее. Я вызываю тебя. Приди и отомсти мне.

Ее голова запрокинута назад, девушка улыбается мне, стоящему над ней. На фоне серого камня ее рыжие волосы горят ярким пламенем. Она говорит мне: «Ты принес цветы».

Мои руки разжимаются, и цветы — фиалки, маргаритки, георгины — падают вокруг нее.

Она ловит гортензию и говорит: «Никто не приходил сюда с самых похорон».

Песнь Песней Соломона, Глава Седьмая, Стих Третий:

«Два сосца твои, как два козленка, двойни серны».

Ее рот с очень тонкими, красными-красными губами кажется прорезанным при помощи ножа. Она говорит: «Привет, я Фертилити».

Она подает цветок мне наверх и держит его в воздухе, как будто я не был вне пределов досягаемости. Она спрашивает: «Ну и откуда ты знаешь моего брата Тревора?»