Читать книгу - "И снова Пачкуля! Большая книга приключений Непутевого леса - Кай Умански"

— А, — сказала Пачкуля. — Ну понятно. Теперь он пишет. И что же ты пишешь, позволь поинтересоваться? Письмо своей дурацкой грызуньей родне? Первый в мире хомячий роман? И как он называется? «Унылые приключения пушистика»?

— Рас уж тебе надо снать, — сухо сказал Хьюго, — я сочинять песню.

— Прошу прощения? — нахмурилась Пачкуля. — Песню? Я думала, поэт-песенник у нас тут я. С какой стати ты пишешь песню?

— А сама как тумать? Мы тоше участфовать в конкурсе.

— «Мы» — это кто?

— Помощники.

— Помощники? — Пачкуля грубо загоготала. — Вы хотите участвовать в конкурсе? Не смеши!

— А фто такофо? — резко спросил Хьюго.

Пачкуля перестала смеяться. С Хьюго шутки плохи.

У него взрывной темперамент.

— Фее участфовать. Тролли, гномы, баньши, скелеты…

— Ого. Правда, что ли?

— Йа-йа. Конкурс ошень популярный. Я думать, будет сильная конкуренция.

Пачкуля не знала, радоваться ей или беспокоиться. Приятно, конечно, когда твоя идея нравится народу. С другой стороны, если будет много соперников, не факт, что ведьмы победят.

Тут раздался стук в дверь и звонкое «Ку-кууу! А вот и я!». И появилась Шельма в длинной лиловой мантии и такого же цвета ботильонах. При ней был лиловый кружевной зонтик от солнца, лиловая сумочка, специальный лиловый мешочек со шнурком для губной гармошки и большая коробка с тортом. А также — к великой досаде Хьюго — Одноглазый Дадли, который размахивал хвостом и злобно зыркал по сторонам.

— Привет, Пачкуля, прости, что задержались, — сказала Шельма, прикидывая, где бы сесть. Варианты были следующие: диван, бурно поросший грибами, или трехногий стул, на котором уже разместились недоеденная тарелка похлебки из скунса, ассорти из грязных носков и открытая консервная банка с предупреждающей надписью «Опарыши. Держать под плотно закрытой крышкой».

— Садись, — сказала Пачкуля.

— Да я пытаюсь — сейчас только опарышей отдеру. Ну у тебя тут и помойка. Я взяла с собой Дадли, потому что он хочет писать песню вместе с Хьюго.

— Нет, не хочу, — прорычал Дадли.

— Нет, хочешь, Дадлик. Помнишь, что мамочка тебе говорила? У тебя большой музыкальный талант. Вы с Хьюго вполне можете работать вместе, как мы с Пачкулей. — Она широко улыбнулась Пачкуле и добавила: — Слышала, помощники собираются участвовать в конкурсе?

— Слышала, — сказала Пачкуля.

— Я сказала Дадлику, что им надо выступить с какой-нибудь матросской песней.

— Я скорее фею шерсть на себе выдирать, — презрительно бросил Хьюго.

— Заткни пасть, мелюзга! — процедил Дадли.

— А ну пофтори, мешок с блохами! — выкрикнул Хьюго из сахарницы и принял боевую стойку.

— Мелюзга! Выпендрюга! Меховой шар дебильный! — не заставил себя ждать Дадли.

— Старый шелудифый балабол! Маменькин сынок! Думаешь, ты есть крутой? Я тебя убифать!

— Да неужто? Слушай, сынок, если б не радикулит…

— Посмотри на них, как задираются, — с нежностью сказала Шельма. — Хорошо, что они это не всерьез.

— Думаю, нам пора начинать, — сказала Пачкуля. — Вижу, ты торт принесла. Поставь чайник, а я пока настрою гитару.

Негромко вздохнув, Шельма отправилась ставить чайник, пока Пачкуля делала вид, что подкручивает колки. На заднем плане Хьюго тыкал в Дадли огрызком карандаша, а Дадли пытался стукнуть хомяка лапой.

— Хорошо, что теперь ансамблем руководит Чепухинда, — заметила через плечо Шельма. — По крайней мере дисциплина наладилась. Раньше какой-то бардак был, не считаешь?

— Считаю, — согласилась Пачкуля. — Хвала нечисти, она забрала у Туту ложки.

— Не говори. И запретила Грымзе петь. Теперь, когда Чепухинда у руля, мы с тобой можем сосредоточиться на том, что у нас получается лучше всего, — на сочинительстве. Мы должны написать мировую песню.

Что верно, то верно. Чепухинда в два счета всех организовала. Теперь, когда у каждой ведьмы была своя партия, играли они куда слаженнее. Состав получился такой:

Чепухинда — худрук, фортепиано

Пачкуля — гитара, автор мировой песни

Шельма — губная гармошка, соавтор мировой песни

Крысоловка — дудка Близнецы — скрипки

Макабра — волынка (только не очень громко)

Вертихвостка — бэк-вокал, перкуссия[10]

Мымра — бэк-вокал, перкуссия

Чесотка — бэк-вокал, перкуссия

Тетеря — ударные

Туту — подтанцовка

Грымза — просто открывает рот

— Правда вот, насчет Тетери на ударных я не уверена, — сказала Пачкуля. — Где это видано, чтобы ударники засыпали между куплетами?

— Зато она очень ритмично храпит, — отметила Шельма. Отыскав на захламленном столе местечко между стопками исписанных листов бумаги, она поставила две щербатые кружки с болотной водой. Затем убрала с трехногого стула похлебку, носки и банку с личинками, пододвинула его к столу, постелила чистый лиловый носовой платок и аккуратно села.

— А торт будем? — с надеждой спросила Пачкуля.

— Сначала работа, потом торт, — твердо сказала Шельма. — Мы должны отнестись к этому серьезно. Ты сама говорила.

— Разумеется, — поспешно согласилась Пачкуля. Еще не хватало, чтобы кто-то подумал, будто она несерьезно относится к сочинительству песен. Хотя кусочек торта не помешал бы.

Хлопнула входная дверь. Хьюго с Дадли решили выяснять отношения на улице.

— Так, — сказала Шельма. Она открыла сумочку и достала губную гармошку, чистый блокнот и остро заточенный карандаш. — За дело. Мы точно уверены, что «Песня про носик» не подойдет?

— Нет. Я тебе уже сто раз говорила. Песня должна быть новая.

— Ладно, — вздохнула Шельма. — Хорошо. Новая песня. Начнем с музыки или со слов?

— Со слов, — сказала Пачкуля. Музыка ей была до лампочки, а вот Слово она тонко чувствовала, даром что любила почесать языком.

— Поддерживаю, — сказала Шельма. Она написала в блокноте «СЛОВА» и подчеркнула. — Как по-твоему, о чем должна быть наша песня?

Пачкуля задумалась. Пока что она писала песни в основном о Хьюго (грубые) или о превосходстве ведьм (хвастливые). Что-то ей подсказывало, что эти сюжеты интересны не всем. Ведьмам-то понятное дело, но широкой публике подавай чего пошире.

— Может, она и не должна быть о чем-то, — сказала Пачкуля. — Думаю, это должна быть простая песня. Такая, которую поешь… ну, там, где обычно поют…

— Например, в ванной?