Читать книгу - "Ныряя в синеву небес, не забудь расправить крылья. Том 2 - Ринга Ли"

– Мой разум ясен, Лю Синь. – Дун Чжунши прищурился, делая несколько шагов в сторону, но не отводя от собеседника взгляда. – Человек твоего положения должен понимать, что большего ему не достичь. Я предлагаю тебе высокое положение, должность и брак с достойной женщиной.

Кровь прилила к голове Лю Синя. Он уставился на Дун Чжунши и произнес, выплевывая каждое слово:

– Раз вы зачали ребенка, то должны были сами взять Ма Цайтянь в жены, а не носиться по городу в поисках лучшей кандидатуры, в которой вы не будете видеть соперника. Вам так не кажется?

Дун Чжунши расхохотался, запрокинув голову:

– У нас с тобой разное понимание того, что должен и чего не должен делать мужчина. Должен ли он брать под крыло мальчишку, не имея за душой ни гроша, а?

Лю Синю показалось, что едва просветлевший взгляд главы снова безумно заблестел.

– Все субъективно, – вскинул бровь Лю Синь. – Скажем, должен ли мужчина пройти мимо ребенка только потому, что за душой ни гроша? – Он сделал шаг в сторону главы. – Или должен ли он бросить собственного ребенка лишь из трусости и для поддержания своего положения? И спускать с рук все те слова, что разносят по городу его жены, очерняя женщину, которая ему нравится?

Дун Чжунши замолчал на несколько долгих мгновений, после чего тихо спросил:

– В том ее письме… есть еще что-нибудь?

Лю Синь тяжело вдохнул и, упершись локтями в перегородку меж прутьев, высунул лист и взглянул на него. Он никак не ожидал, что человек из соседней камеры вдруг выхватит листок цепкими пальцами и примется осматривать его со всех сторон.

– Да, она пишет, что ты мудила, из которого я должен выбить все дерьмо, – пропел Шуя Ганъюн, сплевывая на пол кровавую слюну. – Ой, смотрите-ка, тут даже пара уток-мандаринок[5] с подписью: «Для моего дорогого А’Юна».

– Юн?! – ринулся к стене Лю Синь.

– Ага, мест в этих темницах удостаиваются только те, кто особенно сильно взбесил ту бешеную бабу. Ну и сволочная же сука она, скажи?

– Как ты? Это тебя утащили наверх для допроса? – Лю Синь осматривал стену, словно пытаясь увидеть за ней друга и узнать, в каком он состоянии.

– Ай, – отмахнулся Шуя Ганъюн, – меня за эти дни столько раз уже пытали, да и хрен с ним. – Бросив взгляд на камеру наискосок от своей, он вскинул бровь: – Так это и есть прославленный Дун Чжунши?

– Да, он уже пришел в себя.

Шуя Ганъюн снова сплюнул:

– Твою мать, а я с ним тут болтал время от времени! Даже пару песен ему спел, чтобы этот бешеный угомонился в перерывах между попытками убить меня и рычаниями, с которыми он пытался выдрать цепи из стены.

Дун Чжунши мрачно хмыкнул из темноты, окидывая Шуя Ганъюна надменным взглядом:

– Сдается мне, это не искажение ци сводит меня с ума, а твой голос, которым ты завывал тут днями и ночами, словно тебе на хвост наступили.

– Че сказал? – оперся о прутья Шуя Ганъюн, облизнув уголок разбитых губ.

– Сказал, воем твоим только пытать! – ощетинился Дун Чжунши, лязгая цепями.

Шуя Ганъюн растянул губы в гадливой улыбке и нараспев протянул:

– А вот А’Тянь просто в восторге от моего голоса.

Дун Чжунши тут же бросился к прутьям, как и Шуя Ганъюн в соседней камере.

– Как бы ты ни старался задеть меня, но я всегда буду тем, кого она будет любить. Мы вместе с ней пережили столько, что тебе и не снилось!..

Лю Синь, который все это время тер виски, пытаясь унять разыгравшуюся мигрень, взмахнул руками и прервал мужчин:

– Заткнитесь оба! Вам не кажется, что сейчас есть дела поважнее?!

Оба пленника замолчали, соглашаясь с его словами. Лю Синь провел по лицу ладонью, переводя тему:

– Судья захватила власть в Яотине.

Дун Чжунши усмехнулся.

– Сборище тупых ублюдков… – выдохнул он, откидывая голову на стену за спиной. – Я знал, что так будет. Но, к сожалению, в те годы утихомирить мятежи в гильдии было возможно только с помощью порядка и правил, за которыми некто должен был осуществлять надзор. Невозможно создать систему без единой лазейки. И я понимал на том собрании, что однажды подобное может произойти. – Дун Чжунши стал расхаживать по клетке, позвякивая цепями. – Я взял в жены всех дочерей правящих кланов, чтобы они были вынуждены занять мою сторону. Так оно и вышло, верно? Сейчас эти разжиревшие сволочи думают лишь о том, как обойти судью, вместо того чтобы перерезать мне горло и занять мое место.

– Ну ты и сукин сын, – хмыкнул Шуя Ганъюн. – Ты просто прикрылся женщинами, вынуждая их отцов оказывать тебе поддержку. Умри ты случайно или по приказу, и их дочери разделят твою участь.

– Верно, – согласился Дун Чжунши, не чувствуя ни капли вины. – Гильдия вынуждена следовать за мной. Только так я мог удержать власть в своих руках. Купцы всегда остаются купцами. Жадные до денег и земель, они мало что смыслят в кодексах и порядках. Я подбил их на создание вольных городов, пообещав солидный кусок пирога, а они и рады стараться, чтобы заполучить его, ни на что не обращая внимания. Когда один из глав предложил поставить над нами судью, все облегченно выдохнули. Но я знал, что человеку, лишенному всего, отнюдь не так-то просто смириться со своим положением.

Лю Синь прошелся вдоль прутьев, ведя по ним пальцами:

– Значит, она хочет заполучить всю власть в гильдии? Тогда над ней больше не будет властен закон на крови, верно?

– Амбиции, – усмехнулся Дун Чжунши. – У кого же их нет?

– И что…

Слова Лю Синя вновь прервал грохот двери в коридоре. Свет, пролившийся из-за нее, явил перед пленниками высокого стражника. Мужчина, покачивая ключами, прошелся вдоль темниц. Шуя Ганъюн и Дун Чжунши тут же отступили в тень своих камер. Остановившись напротив Лю Синя, стражник принялся возиться с замком.

– В чем дело? – растерянно спросил Лю Синь. – Неужели рассвет уже наступил?

Стражник вскинул брови и ничего не ответил, вытаскивая его наружу.

– Меня должны допрашивать не раньше рассвета! – крикнул Лю Синь.

Он почти задохнулся от поглотившей его душу растерянности. Вырвавшись из хватки стражника, он бросился к соседней камере.

– Юн. – Лю Синь едва успел протянуть Шуя Ганъюну руку, как его тут же рванули назад и прижали грудью к противоположной стене. Чувствуя на запястьях тяжелые холодные кандалы, он в страхе шарил по стене перед собой непонимающим взглядом.

Когда Лю Синя потащили в сторону коридора, он увидел темное небо в