Читать книгу - "Это ужасное поместье - Шон Уильямс"

кровати стопку юбок со складками, блузок и нижнего белья, а на полу рядом – пару крепких рабочих туфель. Подойдя поближе, девочка забрала их.

– Мэм, вы сами мне расскажете о моих обязанностях? Или мне поискать домоправительницу и у неё спросить?

– Ах, какая ты вежливая, и до чего же нам не хватает персонала! – Леди Симона испустила слабый стон. Этта быстро сообразила, что её новая госпожа от природы не отличается жизнерадостностью. – Боюсь, мне придётся предоставить тебе разбираться самой. Ты ведь справишься, да? Мне описывали тебя как в высшей степени способную и самостоятельную девочку.

Этта удивилась, от кого это леди Симона такое слышала. Никто и никогда ничего подобного о ней не говорил, хотя сама она именно так и считала.

– Да, мэм. Я… я разберусь.

– Пусть тебе поможет новый помощник младшего лакея. Уверена, вы чудесно поладите.

– Я бы ручаться не стала. – Немножко помявшись, девочка спросила: – Вы часом не видели тут нигде граммофона?

По кровати прокатилась дрожь:

– Оставь меня, дитя. Я чувствую, близится очередной спазм.

– Разумеется. Да, мэм. Звоните мне, если понадоблюсь. Благодарю за предоставленную возможность!

– Не стоит благодарности… прошу, не благодари.

Кровать тряслась всё сильнее, и Этта обратилась в бегство. Кто их знает, что это за судороги, а вдруг что-то заразное.

В коридоре за дверью она налетела на Альманаха, который куда-то нёсся с очень огорчённым видом.

– Что стряслось? – испугалась она. Неужели её проделка с лордом Найджелом навлекла на них неприятности? – Нас не выгонят? Я только-только форму получила.

Он потрясённо уставился на неё.

– Всё исчезло! Мой мешок и одежда – кто-то их украл!

Глава 6

Этта вспомнила, как Альманах рассказывал ей, что переоделся в чулане.

– Может, ты просто забыл, где их оставил?

– Ну уж нет! Я никогда ничего не забываю!

– Ну, на меня-то не рычи. Я их не брала!

– Я и не говорю, что это ты. – Альманах с трудом подавил внезапную ярость, вызванную её вопросом. – Просто… у меня в рюкзаке было кое-что очень личное… и одежда… и так нечестно! Это всё, что у меня вообще есть!

Этта уже видела его раздражённым – причём нередко на неё, – но не злым. И увиденное ей не понравилось. Уши у него покраснели, щёки побледнели.

– Может, кто-нибудь убрал? Просто выясни, кто это сделал, – и попроси обратно.

– Как? Кого мне спрашивать? Мистера Паркера нигде нет, а лорд Найджел занят…

– А у леди Симоны приступ. – Вспомнив, что они в пределах слышимости из Жёлтой комнаты, она оттянула мальчика в сторону и понизила голос: – А как насчёт доктора Митили?

– Именно! Я затем и иду на Восточный чердак. Если её найти и поговорить лично, чтобы она не могла повесить трубку, может, она объяснит, что тут на самом деле происходит?

– Отлично. Подожди меня.

Чтобы не пачкать лучшее зелёное платье на пыльном чердаке, Этта заскочила в пустую спальню переодеться в новую одежду. Рабочее платье оказалось жёстким и официальным, совсем не в её стиле, зато в нём она выглядела соответствующе своему новому положению.

Но что делать со старой одеждой и драгоценной маминой шпилькой? Этта обвела комнату взглядом, выискивая подходящий тайник для удручающе маленького узелка.

Под матрас! Там-то на её вещи никто случайно не наткнётся…

– Ну вот. – Она сделала Альманаху, которого ожидание отнюдь не успокоило, притворно-почтительный реверанс. – Идём.

Молча кипя от ярости, он повёл её вверх по лестнице для прислуги на самый верхний из уже обследованных ими этажей. Там, за закрытой дверью, неподалёку от их новых спален, обнаружилась узенькая крутая лестница наверх.

После множества поворотов Этта окончательно утратила чувство направления.

– Уверен, что восток – это сюда?

– Ага. Совершенно уверен.

Они осторожно двинулись наверх. Толстый слой пыли на ступеньках приглушал звук шагов. Потолок тут нависал так низко, что Альманах всё время задевал его волосами – и теперь они стояли дыбом. Этта у него за спиной громко чихнула.

– Будь здорова, – машинально отозвался он. Он вообще не умел долго дуться.

Добравшись до верха лестницы и шагнув на чердак, мальчик с удивлением обнаружил над головой широкое круглое стеклянное окно в крыше, света из которого хватало на всё помещение. Он ожидал увидеть паутину и чехлы на мебели, но комната оказалась полна стеклянных цилиндров и прочих научных инструментов. Медь так и сверкала. Серебро сияло. Зеркала со всех сторон дробили его отражение на множество частей.

Половину комнаты загораживала высокая трёхстворчатая ширма, украшенная вышивкой в виде стилизованных морских волн. Сверху на ней висела какая-то одежда. У одной стены стоял длинный низкий диванчик, который можно было разложить в кровать. На старинном комоде притулился телефонный аппарат.

Альманах уже наполовину пересёк комнату по скрипучим половицам, как из-за ширмы раздался знакомый голос. Мальчик подпрыгнул от неожиданности.

– Стойте, где стоите, детишки, – промолвила доктор Митили. – Вы тревожите эфир. Мои эксперименты требуют полнейшей и непрестанной строгой изоляции.

– Вы тут и живёте? – спросила Этта, удивлённо осматриваясь по сторонам.

– Да. Это моя лаборатория и жилище. Это… приемлемое соглашение.

– А тут случайно нет граммофона?

– Увы, нет.

Ничто вокруг не наводило на подозрения, что доктор Митили лжёт.

– Ну, попытаться стоило.

– Я пришёл сюда, как вы и сказали, – произнёс Альманах напряжённым, сдержанным голосом.

– Да. А где ещё ты побывал?

– В подвалах. Вы посылали меня туда что-то найти?

– А ты что-то там нашёл?

– Там ничего, кроме всякого хлама!

– Может быть… а может быть, и нет. Мастер Исаак всегда утверждал, что в его безумии есть своя логика.

– Почему бы вам просто не рассказать мне, что я ищу?

– Вы оба должны открыть правду сами, – отозвалась доктор Митили.

– Какую правду? – заинтригованно спросила Этта.

– А как насчёт моей одежды и мешка? – Альманах почувствовал, что из-за этой манеры уклоняться от прямых ответов в нём снова вскипает злость. – Куда они делись?

– Не знаю. Я весь день провела в своей комнате.

– Кто-то играет с нами в какие-то игры – и мне это совсем не нравится.

Этта слышала, как Альманах заскрежетал зубами. Боясь, что он ляпнет что-нибудь оскорбительное доктору Митили, которая хотя бы пыталась им что-то объяснить, пусть и самую малость, девочка крепко сжала его плечи.

– Простите нас, пожалуйста, – сказала она доктору с искренним раскаянием в голосе. На её матушке такое иногда срабатывало.

– Мне совершенно нечего прощать.

– Понимаете, мы просто чуточку сбиты с толку. Ну, то есть никто не вышел нас встречать, мы не получили практически никаких указаний. И мы совсем ничего не знаем об этом доме, ну, например, кто тут живёт, кто