Читать книгу - "Цветник бабушки Корицы - Елена Соловьева"

— Ну-ка, поставь ему диагноз, Георгий, — вполголоса попросил Че.

Песик неуклюже вспрыгнул на диван и, как это часто делают кошки, улегся у больного в головах. Адениум даже не пошевелился. Георгий склонил к нему лопоухую морду.

— Значит, так, — заговорил песик, — все очень даже неплохо. Пережив глубочайший стресс, наш Мастер воплощений впал в детство, точнее, вернулся в ту точку, где еще не совершил главного преступления своей жизни и еще не выбрал зло. Если уважаемая тетя Паша будет за ним бережно и нежно ухаживать, она постепенно воспитает вполне доброго человека. И через какое-то время его «Мастерские мечты» смогут приносить людям ощутимую пользу. Главное — побольше нежности и внимания, нежности и внимания. Он совсем был лишен их в детстве, если не сказать хуже.

— Я что… я постараюсь, — разрумянилась Староста подъезда, — обижали его, видно, сильно в детстве, сиротинушку. — И она поправила компресс на лбу у Адениума.

Оставив тетю Пашу на боевом посту, друзья поднялись к себе. Маргарита снова забралась под плед и взяла на колени Георгия. Со своего места она внимательно наблюдала за бабушкой и Чертополохом. Казалось, тот стремился предупредить каждое движение Корицы, и она принимала его ухаживания с благодарностью. Вскоре зажгли свечи, и Маргарита снова вспомнила о несчастном одиноком существе, которое появилось на свет в каморке Гриши Садовника.

— Бабушка, — спросила она, — а если бы цветок попал тогда не к Лилии Филадельфовне, а к кому-нибудь ну… хорошему. Афелия могла бы стать другой? И всех этих событий бы не случилось?

— Не исключено, Рита, — Корица отпила из стакана глоточек шерри, — в мире так много странных совпадений. Но тогда, вполне возможно, ты никогда бы не познакомилась с Чертополохом, Георгием, Сильвестром и Крапивой.

— Вот этого бы мне ни за что совсем не хотелось. — Маргарите под пледом было тепло и уютно, она клевала носом, глаза ее слипались, будто смазанные жидкой карамелью, огоньки свечей медленно расплывались…

И вот она снова ехала в знакомой повозке, снова были видны в окошко звезды. Но на козлах уже сидели Чертополох и Корица.

— Значит, — спрашивал Камрад, — Маргарита до сих пор не знает, что она моя внучка?

— Нет, — отвечала Корица, — так же и ее мама никогда не видела своего отца…

— А почему ты мне ничего не сказала?

— Ты не спрашивал…

— Знаешь, я хотел бы остаться в этом городе навсегда, да и Георгий не против, вот только ты же знаешь — мы опять получили вызов. Сильвестр и Крапива уже уехали. Я и Георгий должны отправиться туда сегодня.

— Маргарита расстроится.

— Я думаю, ты все сумеешь ей объяснить.

— А я думаю, ты не опоздаешь с возвращением на несколько лет?

— Теперь не опоздаю.

Голоса смолкли, пропали за топотом копыт. Маргарита хотела проснуться, броситься к Че, удержать его, но тут с удивлением увидела, как с неба прямиком в окошко ее фургона соскользнула горошина звезды, как покатилась она по дощатому полу — совсем небольшая и мерцающая. Вне себя от радости девочка соскочила с кровати и, путаясь в подоле ночной рубашки, дотронулась до нее пальчиком; звезда в ответ тихо зазвенела. И долго еще слышался ее хрустальный голосок из небольшой стеклянной банки, куда Маргарита с превеликой осторожностью опустила небесную гостью. Звезда не просто пела, она рассказывала: самые лучшие сказки из тех, что довелось ей увидеть с высоты…

Проснулась Маргарита в своей кровати. Уже рассвело. В клетке возилась Перцовка. Девочка подошла к ней и чуть не вскрикнула — свинка-эльф превратилась в самую обыкновенную морскую свинку. Крыльев у зверька больше не было.

— Бабушка! Бабушка, смотри! — закричала девочка.

В комнату вошла Корица, на которой поверх халата красовался клетчатый передник. Она вытирала мокрые руки кухонным полотенцем.

— Что случилось, Рита?

— У Перцовки больше нет крыльев.

— Но глаза-то по-прежнему голубые.

— А где Чертополох и Георгий, бабушка?

— Они уехали, — ответила Корица с грустной улыбкой, — но обещали обязательно вернуться. А тебе пора собираться в школу. Каникулы закончились.

На кухне вовсю шкворчала блинная сковородка и посвистывал чайник. А атласная подушечка была непривычно пуста.