Читать книгу - "Князь Удача Андреевич - Валерий Михайлович Приемыхов"

— Извинись перед Эллой, — говорит мне Лина Романовна, — извинись немедленно.

— Это не он, это Даль, — козыряет Винт. — Он в словаре Даля прочитал.

— Молчи, умник, — говорит Лина Романовна. — Слова по-человечески сказать не могут, а туда же — Даль!

Я обиделся. Не за Даля — за то, что я не по-человечески.

— Тогда вы должны извиниться перед Плохотнюком, — сказал я и сам перепугался своей бесстрашности. — Вы на прошлом уроке сказали ему: «Товарищ Плохо», то есть вы думали, что Плохотнюк от слова «плохо», а ничего подобного. Плохотнюк от слова «плахотник», то есть «палач»…

— Это ведь Даль написал, — защитил меня Винт, — знаменитый человек.

Даля Лина Романовна, видно, побаивалась, поэтому решила вроде отыграться на нас. Очень точно рассчитала.

— Не понимаю, — сказала она, обернувшись к Плохотнюку, — неужели тебе, Вася, лучше быть «палачом», чем просто «плохо»? Как ты считаешь?

Эти козлы, наши товарищи по учебе и детству, смеются, а ведь на Плохотнюка стало страшно смотреть.

— Я считаю, — пыхтит Вася Плохотнюк (у него кулак три четверти моей дурной головы), — морду набью ему после уроков.

Честно, труднее подростка я не встречал. Нехорошо было со стороны педагога так меня подставлять.

— Ты придумал название для своей Кукуевки? — спросила Лина Романовна.

— Я узнал, что деревня Кресты означает еще и Росстани. Видите, как красиво? Может, и Кукуевка что-нибудь значит, только я найти не могу.

— Тебе нравится жить на Кукуевке?

— Да.

— И Кресты нравятся?

— Да.

— Не все такие тупые, как ты, понимаешь? И нормальные люди не хотят жить ни в Кукуевке, ни в Крестах!

— Им объяснить надо.

— Садись, Кухтин! — закричала она. — Чтоб я твоего голоса не слышала! Чтоб завтра принес название — или на урок не приходи!

Подумаешь, «Завтра на урок не приходи»! Напугала. Вот сегодня после уроков что делать?

Сидим мы с Винтом в классе и видим из окна — ждет нас во дворе Плохотнюк со своими дружками, разобраться насчет «палача», поколотить то есть. Хорошо, уборщица нам заднюю дверь открыла, и мы проскочили незаметно. Вот так. Говорят, русский язык скучный. Веселее нет предмета!

Эллу мы не хотели обижать. Поэтому поехали к ней домой уладить недоразумение. Для живого примера взяли с собой Колю Закатова — хилого, но боевого парнишку.

— Я с вами не разговариваю, — сказала Элла с порога.

— С нами не надо, — говорит Винт, — ты вот послушай, что тебе Коля расскажет.

— Его фамилия Закатов, не хуже твоей, — говорю я, — такая же красивая.

— Да.

— От чего произошла? — спрашивает Коля Закатов.

— От заката, — несмело говорит Элла. — От чего еще?..

Винт важно достал книжицу из-за пазухи. Тоненькая такая, называется «Русские фамилии». Читает:

— «Закатов — отчество от прозвища Закат. Арх., устар., неупотр., костр., вол., пск.».

— Что значит, — поясняю, — архаическое, устарелое, неупотребляемое в современной речи. Псковский, костромской, вологодский диалект…

— «Закатывать, — читает Винт, — сильно пьянствовать, загуливать»!

Коля Закатов весело засмеялся.

— Вот видишь, — говорю я, — у него не лучше, чем у тебя. Его фамилия правильно Пьянов, Алкоголиков…

Колька опять хохочет. Веселый человек.

— Смешно дураку, — говорит Элла.

Коля некстати перестал веселиться и говорит:

— Ну уж пьяница всяко лучше, чем бесстыжий…

Элла опять в слезы и хлоп дверью перед нашими носами.

— Ну ты тоже, — сказал Винт Закатову, — нашел где свою гордость показывать…

Эта история все больше и больше заедала меня. Ладно, я еще не вырос. Неужели умным взрослым все одно, где жить? Мы зашли с Винтом к ним домой и спросили у дяди Володи Елхова, как ему нравится жить на улице Кукуевке? Ему было все равно, только бы квартиру побольше, а то Винт женится — и станет тесно. У Винта язык отнялся, а я говорю:

— У него еще и нет никого, дядя Володя. На ком жениться?!

— Посмотри на его лицо, — показывает дядя Володя на своего сына Винта. — Что от него хорошего ждать? Лучше уж пусть женится, чем зарежет кого-нибудь…

— Все, — сказал Винт. — Следующим летом сбегу из дому…

— Ну вот! — обрадовался дядя Володя. — А ты говоришь — не женится!

— При чем здесь название улицы? — говорю я. — Мы вас спрашиваем, нравится ли вам жить на Кукуевке, а вы про женитьбу.

— Видишь, какой разговор идет, — пояснил обстоятельный дядя Володя, — или, мол, название или канализация… Если б можно было и то и другое вместе, то ничего… А если из-за названия нас не переселят в высотный дом, то на кой черт это название…

А мой-то умный человек, почти директор библиотеки…

— Понимаете, отцы, — говорит, — название ничего… веселое. Только ведь оно ничего не дает… А если наладят горячую и холодную воду, канализацию…

Они помешались на своей канализации! Ничего их так в будущей жизни не привлекает, как эта канализация. За канализацию они готовы жизнь отдать. Если б в наш город прибыли шпионы, точно знаю: никого у нас на доллары не купить, люди непродажные. Но если эти шпионы дотумкают и начнут их канализацией соблазнять — не знаю. Даже страшно становится за хорошее будущее, про которое Лина Романовна рассказывает.

Получается, одни мы — вояки за Кукуевку, а ведь на ней сотни человек живут. Я сказал «мы» по привычке. Винт тоже все время в лес глядит.

— Говорил тебе, — тащит Винт, — лучше с учителями не связываться… Придумай ты ей название, ну ее к шутам.

— Улица Радости, — сказал я. У меня от этого грандиозного названия рот ведет, как если б я незрелой брусники наелся. — Не все такие продажные, как ты, Винт. Есть еще у нас порядочные люди…

— Покажи, — говорит Винт, — что-то мне они не попадаются…

Расшибусь, думаю, а найду таких людей. И не только из-за принципа — страшно одному против всех идти. В компании всегда полегче.

Сели мы с Винтом на велосипеды и подались за город, в деревню. Может, до них слухи о предстоящей канализации не дошли?..

Осень сегодня выдалась сухая, чистая. Тихо было за городом, каркали только вороны на столбах, шуршали шины, поскрипывала педаль на велосипеде Винта, а то вдруг налетал ветер, и крепкие еще листья ударялись о стволы и ветки.

Приехать в деревню Кресты мы опоздали. Еще издали услышали стук молотка, а потом за поворотом увидели человека. Он прибивал новую табличку к столбу, который обычно стоит перед каждым жилым местом. На дощечке строгими буквами было написано: «Дер. Демократия». Дяденька кончил свою работу, сунул молоток в карман и отступил, смотрел на чистую табличку и на то, как ловко он ее приколотил.

— До