Читать книгу - "Альбертина и Дом тысячи чудес - Ян Штратманн"

Задорное гудение противотуманного сигнала заглушило ее последние слова.

Раппельмайерша, кипя негодованием, зашагала назад, в Нижний Вюншельберг, пересекла рыночную площадь, украшенную статуей, которая изображала отвратительного, жирного человека, со всех сторон обклееного плакатами, оставила слева библиотеку имени Фриденсрайха Болленштиля и какой-то охотничий магазин — и прямиком направилась в первую попавшуюся гостиницу. Когда она появилась на пороге гостиницы «Шпитц», нос у нее по-прежнему был интенсивно зеленого цвета. Она подошла к буфетной стойке и слабым голосом заказала ромашковый чай. Элеонора Рапп-Майербринк любила ромашковый чай. Он целительно действует и на душу, и на тело — в этом она была абсолютно убеждена. Если надо, то он вылечит и мозоли на ногах. А у нее этих мозолей было уже как минимум три, ведь она не привыкла ходить на расстояния большие, чем от здания приюта до забора в приютском саду.

Какая-то дама за соседним столиком склонилась над ворохом телефонных книг и в бешенстве бормотала проклятия. Это был не кто иной, как тетя Кора, которая умела ругаться как извозчик, если дела не шли у нее как по-писаному и не так, как она задумала.

Руфус втянул голову в плечи и принялся с невероятной скоростью перелистывать страницы телефонной книги.

— Три недели штрафа — чистить туалеты! — Если кто-нибудь ругался, формула наказания сама срывалась у Раппельмайерши с языка. Она просто ничего не могла с этим поделать.

— Как вы сказали? — взвилась тетя Кора.

— Нет-нет, не беспокойтесь, я просто вдруг вспомнила, что… на ближайшие три недели… столько уборки… — неясно залепетала госпожа Рапп-Майербринк.

— Кого здесь интересует ваша уборка, когда речь идет о жизни и смерти — и о целом состоянии? — уже спокойнее проговорила тетя Кора, снова углубляясь в изучение телефонных книг.

— Да, с этими телефонными книгами… ну просто беда, — попыталась Раппельмайерша завязать разговор. — Это мильон убытку!

— Я не хочу мильон убытку, я хочу заполучить виллу, так что не мешайте мне! И уберите куда-нибудь подальше это свое вонючее зелье!

Элеонора Рапп-Майербринк маленькими глоточками отхлебывала ромашковый отвар, но нос у нее по-прежнему оставался зеленым. Виражи Саладина Штюрценбехера крепко подорвали ее здоровье.

— Эй вы! — позвала она хозяйку. — Счет!

— Во-первых, я вам не «эй вы». Во-вторых, у меня нет времени. Дело серьезное, у нас тут увеселительная вилла открывается, надо все цены повышать и ценники переделывать. И в-третьих, вас обслужит другая официантка, она сейчас подойдет!

— Увеселительная вилла? — моментально подключилась к разговору Кора Рабеншлаг.

— Старая развалюха на холме, здесь, по соседству, вилла Вюншельберг. Дом тысячи чудес. Точно вам говорю, денежки ручьем потекут, если будет так же, как двадцать лет назад.

— Руфус, давай скорее! — рявкнула на мужа Кора и со скоростью торнадо принялась листать очередную телефонную книгу. — Ведь где-то же должен быть этот проклятый, вонючий детский приют!

— Три недели штра… — не удержалась госпожа Рапп-Майербринк, но в последний момент опомнилась и договаривать не стала. — Детский приют? — спросила она. — Если вы действительно ищете достойный приют, могу порекомендовать вам свой. Счастье и солнце должны сиять в наших сердцах.

— Плевать мне на солнце! Счастливые дети? Не хочу я никаких счастливых детей. Я сама была бы счастлива избавиться от одного из них, причем навсегда, — осадила тетя Кора даму с ромашковым чаем.

— А я была бы счастлива, если бы нашла наконец одного ребенка, — пробормотала Элеонора Рапп-Майербринк. — Ну хорошо, — обратилась она к даме с телефонными книгами. — Я все-таки рискну вручить вам этот небольшой проспект о «Доме детского счастья», может быть, вы все обдумате и заинтересуетесь.

— Не нужен мне ваш проспект. — Тетя Кора брезгливо поморщилась. — Позвольте, как дом называется?

— «Дом детского счастья».

— Тогда вы наверняка знаете, — и тетя Кора заговорила предельно вежливым тоном, — некую очаровательную госпожу Раппельмайер?

Лицо у Раппельмайерши скривилось.

— Попрошу не коверкать мое имя. Меня зовут Рапп-Майербринк. Я директриса детского приюта.

— Милейшая госпожа генеральная директриса, — тетя Кора впала в реактивный вираж самой изысканной любезности, — нам с вами пора кое-что обсудить.

— Сейчас это делать, пожалуй, не совсем удобно. Я приехала сюда, чтобы забрать одну милую маленькую девочку, госпожа… э-э, простите, как ваше имя?

— Рабеншлаг! Кора Рабеншлаг, урожденная Шульце!

Зеленоватый оттенок в ту же секунду исчез с лица директрисы.

— Разрешите пригласить вас на чашечку ромашкового чая, милейшая госпожа Шульце?

— С превеликим удовольствием, дорогая госпожа Раппельбринк!