Читать книгу - "Мар. Пустое сердце - Наталья Маркелова"

— Я думала, что тебе будет интересно поселиться в таком месте. Ты же наверняка много читал о нём.

— Да, я читал об этом замке, — ответил Мэй, не заметив в словах матери сарказма, — и он захватывал моё воображение, когда я перелистывал страницы легенд и документов, связанных с ним. Да, я пытался разгадать тайну пропавших, но я не думал, что мать пошлёт меня на верную смерть. — В глазах принца вспыхнуло отчаянье.

— Я не настолько жестока, сын, а главное — не настолько расточительна. Этому замку нужен особый хозяин, — холодно сказала Вьен. — Хозяин, которого он не сможет поглотить. Вот почему я выбрала тебя. Ты слишком глух, чтобы услышать голос замка, а поэтому тебе ничего не грозит. Ты будешь жить рядом с монстром, который в нём обитает, ходить мимо него, спать в одной комнате с ним, но никогда его не увидишь, а главное, не услышишь его зова. Поверь, мальчик мой, этот замок не сможет причинить тебе вреда, даже если очень захочет. Прежде чем отдавать его тебе, я сама провела в нём несколько ночей.

— В чём же моя глухота? — обиделся Мэй.

— Ты не хочешь слышать жизни, — пожала плечами Вьен, — ты настолько погрузился в свои книги, что перестал замечать людей. И я очень сомневаюсь, что ты когда-нибудь заведёшь семью. У тебя бумажное сердце, сын. Всё, что ты любишь и ценишь, — это слова на пожелтевших страницах. Ты начитанный и умный, ты знаешь, как правильно построить фразу, сможешь привести мне десяток цитат и афоризмов, отображающих ту или иную мысль или событие, но ты не сумеешь сам написать ни одной книги. Ведь ты никогда не чувствовал по-настоящему. В твоём сердце живут страсти придуманных героев, бумажные страсти, а поэтому тебе ничего не грозит в Замке Серых садов. Я за тебя спокойна.

Королева оказалась права. Мэй поселился в замке и ни разу не упрекнул мать за этот дар. Отец говорил, что его брат и замок подошли друг другу. Мне предстояло узнать, что он ошибался.

Отец ни за что бы не повёз нас с мамой в гости к дяде, если бы на то не было прямого указания Королевы. По непонятной причине Вьен хотела, чтобы мы навестили Мэя в его добровольном заточении. Впрочем, всё наше путешествие от начала до конца было спланировано моей бабушкой. Даже ещё не достигнув Дворца, мы уже являлись пешками на шахматной доске Королевы. Иногда мне казалось, что Вьен наблюдает за нами откуда-то сверху, как игрок за своими фигурами.

Замок Серых садов поразил меня с первого взгляда. Это был самый красивый замок из всех, что я видела. Не зря говорили, что этот замок уступает по величию только Дворцу Королевы. И в то же время было в нём что-то безумное. Казалось, вот-вот замок шевельнётся, сбросит с себя лишние башенки и балконы и, встряхнув крыльями, превратится в дракона. Мы вышли из кареты, чтобы посмотреть на этого монстра перед тем, как он впустит нас в свою пасть. В первое мгновение, когда я взглянула на него, мне показалось, что замок дышит. Я чувствовала, что под холодным камнем затаилась жизнь.

Замок Серых садов был построен на берегу живописного озера, воды которого казались невероятно синими. Серая громада отражалась в озере точно в зеркале. И если долго вглядываться в водную гладь, становилось не по себе оттого, что замок в воде вдруг начинал казаться реальнее своего собрата на берегу. Рассказывали, что до того, как за Замком Серых садов закрепилась дурная слава, многие приезжали в эти края полюбоваться окрестностями и устроить пикник на берегу озера. Теперь эта красота стала дикой и потому ещё более притягательной. Я подумала, что на месте Мэя гордилась бы своим домом. Похоже, он и испытывал нечто подобное. Несмотря на то что гостей в замке, как правило, не бывало, здание содержалось в образцовой чистоте, и это при минимальном количестве слуг. Все они достались Мэю вместе с замком и как будто являлись его частью. Их лица были такими грубыми, что казались вытесанными из камня. За наш короткий визит я всего дважды видела слуг и не слышала хотя бы пары слов, произнесённых ими. Создавалось впечатление, что все они были немы. Жизнь в таком месте способна наложить отпечаток и на более общительное существо, чем мой дядя, который даже не скрывал раздражения от нашего визита. Признаться, меня охватило чувство жалости к хозяину замка, я бы наверняка сошла с ума в таком месте от одиночества и скуки.

— Надеюсь, ты не разучился разговаривать, брат? — пошутил мой отец, когда хозяин жестом пригласил нас войти.

В ответ Мэй лишь молча обнял его и так же молча поклонился мне и матери. Я заметила, что он не в силах скрыть досаду, и вдруг почувствовала признательность — мне нравилась его искренность. По крайней мере, книги и одиночество не научили моего дядю лгать и лицемерить.

Я лежала в холодной постели, пахнущей плесенью, и пыталась представить, кому принадлежала эта комната раньше и когда в ней спали в последний раз. Это стало моей обычной игрой перед сном. Чаще всего эта игра была забавной, но сегодня такие мысли заставляли моё сердце грустить. Комната явно предназначалась для девушки, и не только из-за преобладания розовых оттенков в отделке. Всё в ней: и гобелены, и мебель, и изящные вещички — точно кричало, что создано отражать красоту хозяйки. Дорогое, но очень старое зеркало в тяжёлой оправе, казалось, ещё хранило образ своей госпожи, а занавес на окне берёг тепло её рук… Мне было неудобно прикасаться к этим вещам, словно я краду или подглядываю в щёлку за чужой жизнью. Что стало с хозяйкой этой комнаты, ведь наверняка она жила здесь ещё до появления дяди Мэя? Возможно ли, что и эта девушка пропала в холодных мрачных коридорах Замка Серых садов? И не явится ли монстр, похитивший её, теперь за мной? Я испуганно сжалась под одеялом, уставившись на дрожащий огонёк свечи, которую не стала гасить. Где-то далеко-далеко едва различимо зазвучала красивая печальная мелодия. Она подкралась незаметно, переплетясь с моими мыслями и чувствами, и лишь затем заполнила всё вокруг меня. Ничего подобного мне раньше не приходилось слышать. Едва заметная грусть этой музыки нарастала крещендо, сметая всё на своём пути. Становясь всё сильнее, музыка впивалась мне в душу тысячами болезненных игл и вдруг отпускала, заботливо касаясь нанесённой раны эликсиром надежды, но затем, словно обезумев, ранила ещё сильнее. Затем мелодия преобразилась: вместо боли и тоски она дарила мне нежность, успокаивала, гладя сердце, лаская душу. Я на мгновение вернулась в места, которые так любила, вернулась к Тиму. Слёзы навернулись на глаза, я испытала почти физическую потребность окунуться в эту музыку целиком, словно мелодия была водой, а я долгое время мучилась жаждой. Мне нужно было найти этот целебный источник, опустить в него руки, плеснуть в лицо живительной влагой, погрузиться на дно… Не в силах больше сдерживаться, я поднялась с кровати, накинула халат на ночную рубашку, обулась в домашние туфельки и, выскользнув за дверь своей комнаты, поспешила на манящие звуки. Тёмные коридоры больше не пугали меня. И наставления матери — не покидать покоев до самого утра — были напрочь мной позабыты.

С каждым моим шагом музыка становилась всё громче, потом к мелодии присоединился голос, и стало возможно разобрать отдельные слова песни, но смысл их ускользал, и меня это раздражало. Голос завораживал ещё больше, чем мелодия, никогда я ещё не слышала такой мощи, такой красоты, такой страсти. Странные чувства нахлынули на меня.