Читать книгу - "Правдивая история про девочку Эмили и ее хвост - Лиз Кесслер"

В этот момент из-за угла вынырнули две хищные головы. Кинувшись к первой попавшейся двери, я в отчаянии потянула за ручку. К моему величайшему изумлению, дверь поддалась! Вряд ли обитатель этой камеры страшнее акул — я молнией шмыгнула внутрь и захлопнула за собой дверь. И почти сразу же услышала шелест рассекаемой плавниками воды. Шелест приблизился, на одно бесконечное мгновение замер снаружи, а затем растаял вдали. Облегченно вздохнув, я без сил привалилась к двери.

— Повезло.

Кто это?! Резко обернувшись, я увидела тритона, сидевшего на кровати из тростника. Он озабоченно склонился над маленьким столиком, мягко покачивая фиолетовым, с искрой, хвостом.

— Что вы делаете? — спросила я, не отходя от двери.

Засунув в рот кончик длинной нити, тритон затянул на другом конце узелок.

— Надо же себя чем-то занять, — ответил он.

Я робко приблизилась. Нитка напоминала золотую, на нее были нанизаны разноцветные бусины.

— Вы что, делаете бусы?

— Вообще-то, браслет. Вас это не устраивает? — Тритон поднял голову, и я испуганно отпрянула назад. Не стоит шутить с уголовником, ввалившись без приглашения к нему в камеру, — если, конечно, собираешься выйти оттуда живым и невредимым.

Вот только тритон этот не был похож на уголовника. Во всяком случае, я себе их представляла несколько иначе. Он не выглядел злым или грубым. И, кроме того, мастерил украшения…

У тритона были короткие черные волосы, слегка волнистые, и маленькая золотая серьга в ухе. Синяя тюремная роба была наброшена поверх белой футболки. И хвост сверкал почти так же ослепительно, как бусы.

Тритон провел рукой по волосам. Что-то знакомое было в этом жесте… я задумчиво ухватилась за прядь… И внимательнее всмотрелась на тритона. Он улыбнулся в ответ, и тут я заметила ямочку на его левой щеке.

Не может быть…

Отложив браслет, тритон соскользнул с кровати и подплыл ко мне.

— Я закричу, — пролепетала я, пятясь.

Тритон молча смотрел на меня. А я на него.

— Ну, и как я тебе? — поинтересовался он наконец.

Я посмотрела ему в лицо. У него были темные карие глаза. Совсем как у меня.

— Папа? — пискнула я каким-то чужим голосом.

Тритон протер глаза и вдруг изо всей силы ударил себя кулаком по лбу.

— Я так и знал, — сказал он скорее самому себе, чем мне. — Знал, что когда-нибудь это случится. Невозможно жить здесь и не свихнуться. — Он отвернулся. — Просто приснилось.

Затем снова посмотрел на меня.

— Ущипни меня, — попросил он внезапно осипшим голосом.

Я боязливо отодвинулась.

— Ущипни, — повторил тритон.

Я ущипнула, и он подскочил на месте.

— Ай! Я же не просил живьем сдирать с меня шкуру! — Тритон потер ущипленное место. — Так ты настоящая?

Я кивнула.

Он оплыл вокруг меня.

— Ты еще красивее, чем я думал, — сообщил он. — А я часто о тебе думал, ты уж мне поверь.

Я молчала.

— Никогда не хотел, чтобы ты увидела меня здесь. — Тритон сделал круг по камере, сдвигая в кучу украшения на столе, подбирая с пола и запихивая в щели какие-то журналы. — Это не самое подходящее место для юной девочки.

Потом он снова подплыл ко мне, на этот раз совсем близко, и, взяв пальцами за подбородок, заставил меня поднять лицо. Я старалась не дергаться. Джейк погладил меня по щеке, прикоснулся большим пальцем к ямочке, стер слезинку, которая мешалась с морской водой:

— Эмили!

Это был он! Мой папа!

В следующее мгновение мы бросились друг другу в объятия.

— Ты еще и русалка! — прошептал он, зарываясь носом в мои волосы.

— Не постоянно, — пробормотала я.

— Догадываюсь, — ответил он.

Неожиданно Джейк отстранился.

— А где твоя мама? — спросил он. — Она здесь? С ней все в порядке? — Его руки безвольно упали вдоль тела. — Она встретила кого-то… другого?

— Нет, конечно же, нет! — воскликнула я, возмущенная до глубины души.

— Моя монетка, — улыбнулся он.

— Что?

— Моя счастливая монетка. Так я ее называл. Видимо, не совсем удачно. — Джейк снова улыбнулся. — Но она ведь не забыла меня, правда?

— Э-э… — Ну как на это ответишь?! — Она всё так же тебя любит. — Правда ведь любит. Иначе бы не расстроилась так сильно, когда всё вспомнила. — И помнит тебя. Во всяком случае, сейчас.

— Как это «сейчас»? — удивился он.

— Подожди, я всё тебе расскажу.

И я рассказала. И про 3-зелье, и про мистера Бистона, и про то, как я водила маму на Радужные Камни. И про плавание к Великому Русалочьему Рифу.

— Так она здесь? — перебил он. — Так близко?

Я кивнула. Взволнованно пригладив волосы, Джейк закружил по камере.

— Папа! — Как странно обращаться к нему этим словом! — Она ждет меня на яхте. Пробраться в тюрьму она не может. Потому что не умеет плавать, — добавила я тише.

Он расхохотался.

— О чём ты говоришь? Да она плавает лучше и быстрее всех на свете! Не считая русалок, конечно.

Моя мама плавает лучше всех?! Тут уж рассмеялась я.

— Видимо, эта способность ушла вместе с памятью, — печально заметил Джейк. — Где мы с ней только не плавали! Она даже специально брала уроки подводного плавания, чтобы всегда быть рядом со мной. Однажды мы спустились к затонувшему кораблю, и там я сделал ей предложение.

— Она по-прежнему любит тебя, — повторила я.

— Да, конечно. — Он вернулся к столику у кровати.

— Что это? — спросила я, показывая на листок, приколотый к стене рыболовным крючком. Вроде бы, стихи.

— Это про меня, — ответил он печально.

«Прощание Морского короля», прочла я. Потом быстро пробежала глазами строчки, не особенно вдаваясь в смысл, — пока не наткнулась на четверостишье, от которого у меня перехватило дыхание: «…жемчужные мостовые и янтарный свод…»

— Но это ведь…

— Да, понимаю, это такое старье.

— Да нет же! Я знаю эти стихи!

Джейк вскинул голову.

— Так ты видела затонувший корабль?

— Меня туда водила Шона, — кивнула я. — Моя подруга. Она русалка.

— А твоя мама?

— Нет. Она даже не знает, что я была там.

Джейк снова уронил голову на грудь.

Я сдернула листок со стены, чтобы удобнее было читать.