Читать книгу - "Бесконечная книга - Михаэль Энде"

— Луниана! Луниана! Я иду, Луниана! Я уже здесь.

Но где он? Не видно ни единого проблеска света. Правда, вокруг больше не было чердачного холода. Его окружала бархатная, тёплая темнота, в которой он чувствовал себя надёжно укрытым.

Страх давно оставил его. Тут было так легко и радостно, что он даже тихонько засмеялся.

— Луниана, где я? — спросил он.

Тяжести собственного тела он больше не чувствовал и, поведя вокруг себя руками, понял, что парит в пустоте. Ни твёрдого пола, ни матов. Это было чудесное, никогда прежде не изведанное ощущение безграничной свободы. Может, он в открытом космосе? Нет, там есть звёзды, а здесь только бархатная тьма и блаженство. А может, он умер?

— Луниана, где ты?

И тут он услышал нежный, как у певчей птички, голос, который ответил ему и, скорее всего, отвечал уже и раньше, но он не осознавал этого. Он слышал его совсем близко, но не знал, с какой стороны.

— Я здесь, Бастиан!

— Луниана, это ты?

Она засмеялась — как запела.

— А кто же ещё! Ведь это ты дал мне это красивое имя. Благодарю тебя за него. Милости прошу к нам, мой спаситель и мой герой.

— Где мы, Луниана?

— Я с тобой, а ты со мной.

Это было похоже на беседу во сне, но Бастиан знал точно, что не спит.

— Луниана, — прошептал он, — это конец?

— Нет, — ответила она, — это начало.

— Где Фантазия, Луниана? Где все остальные? Где Атрей и Фухур? Разве они все исчезли? А старик из Странствующей горы — его больше нет?

— Фантазия по твоему желанию возникнет заново, мой Бастиан. А моей властью она обретёт реальность.

— По моему желанию? — удивлённо повторил Бастиан.

— Ты же знаешь, — услышал он сладкий голос, — меня называют Повелительницей Желаний. Говори же, чего ты хочешь?

Бастиан подумал, потом осторожно спросил:

— А сколько желаний у меня в запасе?

— Сколько хочешь. Чем больше, тем лучше, мой Бастиан. Тем богаче и многообразнее будет Фантазия.

Бастиан был ошеломлён. Однако именно потому, что возможности оказались бесконечными, ему в голову не приходило ни одного желания.

— Я ничего не знаю, — сказал он наконец.

— Это плохо, — ответил ему певучий голос. — Тогда не будет Фантазии.

Бастиан смущённо молчал. Чувство безграничной свободы омрачилось тем, что от него зависело слишком много.

— Почему так темно, Луниана?

— Начало всегда тёмное, Бастиан.

— Я хотел бы снова тебя увидеть, Луниана, знаешь, как в тот раз, когда ты на меня взглянула.

Он снова услышал певучий смех.

— Почему ты смеёшься?

— Я радуюсь, что ты наконец произнёс желание.

— И ты его исполнишь?

— Да, протяни руку!

Он сделал это и почувствовал, как что-то легло на его ладонь. Это была крошечная, но странно тяжелая крупинка. Холод исходил от неё, на ощупь она была мёртвая и жёсткая.

— Что это, Луниана?

— Песчинка, — ответила она. — Это всё, что осталось от моего безграничного королевства. Я дарю её тебе.

— Спасибо, — сказал Бастиан, сожалея, что крупинка была неживой. Вдруг он почувствовал нежное шевеление у себя в руке.

— Взгляни-ка, Луниана! — прошептал он, поднеся ладонь к лицу. — Начинает теплеть и светиться! А вот и язычок пламени! Да это не пламя, а росток! Луниана, да это не песчинка! Это светящееся зернышко, и оно начинает прорастать!

— Отлично ты всё сделал, Бастиан! — похвалила она. — Видишь, как у тебя хорошо получается.

От точечки на его ладони теперь исходило едва видимое свечение, оно набирало силу, и из бархатной темноты высветились два детских лица, склонившиеся к ростку.

Бастиан медленно убрал руку, и светящаяся точка осталась парить на прежнем месте, как маленькая звезда.

Росток прямо на глазах выпустил листья и стебель, набухли и раскрылись почки, явив чудесные многокрасочные цветы. Вот уже появились маленькие светящиеся плоды. Созрев, они лопнули, как маленькие ракеты, и рассеяли вокруг, как дождь искр, новые семена.

Из новых семян тотчас начали расти новые растения, они имели уже другие формы, самые разные — одни напоминали пальму, другие папоротник, третьи кактус, хвощ или фикус. Каждое расцвечивалось новым цветом.

Вскоре вокруг Бастиана и Лунианы, над ними и под ними всё пространство заполнилось растущими многоцветными растениями. Сияющий шар парил посреди Ничто, посреди Нигде, рос и разрастался, и в самой его сердцевине сидели Бастиан и Луниана, взявшись за руки и с восхищением наблюдая чудесное рождение нового мира.

Растения были неистощимы в цвете и формах, ночной лес разрастался всё пышнее, ткалась причудливая ткань из разноцветного света.

— Ты должен дать ему имя! — прошептала Луниана.

— Перелин, ночной лес, — сказал Бастиан.

Он посмотрел Детской Королеве в глаза — и снова произошло то же, что и в первый раз, когда они заглянули друг другу в глаза. Он сидел как зачарованный и не мог отвести взгляда. Теперь она была много, много красивее, чем тогда. Её разорванное одеяние опять стало как новое, и в непорочной белизне шёлка и её длинных волос играли блики многоцветного нежного света. Его желание исполнилось.

— Луниана, — пролепетал одурманенный Бастиан, — ты выздоровела?

— Разве ты не видишь, Бастиан? — она улыбалась.

— Я хотел бы, чтоб всегда было так, как сейчас.

— «Всегда» — это лишь мгновение, — ответила она.

Бастиан не понял её ответа, но ему было не до размышлений. Он хотел только сидеть напротив неё и нескончаемо любоваться ею.

Вокруг них уже выросли целые джунгли, сплелись светящимся куполом, но Бастиан больше не обращал внимания на этот лес, он сидел, утонув во взгляде Лунианы.

Он не мог сказать, много ли прошло времени или мало, когда Луниана закрыла ему глаза ладонью.

— Зачем ты заставил меня так долго ждать тебя? — спросила она. — Зачем ты заставил меня отправиться к старику из Странствующей горы?

— Это было потому, что, — начал он смущённо, — я думал… много всего было… и страх тоже… но на самом деле я просто стыдился себя.

— Стыдился? Но из-за чего? — Она убрала свою руку и с удивлением смотрела на него.

— Ну… я думал, ты ждёшь наверняка такого, кто подходил бы тебе.

— А ты, — спросила она, — разве ты мне не подходишь?

— Ну, то есть, — запинался Бастиан, чувствуя, что краснеет, — я хотел сказать, ты ждала мужественного, сильного, красивого, принца или кого-то похожего на него, но уж не такого, как я.