Читать книгу - "Молодость. Автобиография… почти. Книга четвертая. Цикл «Додекаэдр. Серебряный аддон» - Илья Андреевич Беляев"

та женщина догадалась обойти эту яму, а не чесать напрямик, то я бы не обратил на это внимание, но она-то не знала, что здесь глубокая яма, просто ямища, а я прекрасно знал. Но не кричать же мне через всю улицу, пугая прохожих и дерущихся девчонок, поэтому я просто закрыл глаза и отвернулся. Когда же я их открыл, то этой женщины уже не было, а стоящая толпа людей совершенно на это не отреагировала и продолжала общаться, не обращая внимания ни на кого вокруг них.

Вот и думай после этого: «Куда люди пропадают?», а вроде город как город, не захолустная деревенька с маньяками рабочими — трубоукладчиками.

Экзаменационная мишура

Юноша шел отвечать смело и уверенно. Он знал все, ну или почти все. Не дойдя до стола преподавателя, он как-то сник и, шлепнувшись на стул, старался ничем не выдать своего присутствия.

— Так, какой вопрос? — спросила преподаватель.

— Искусство древнего Египта.

— Прошу!

— В раннем царстве формируется первый тип захоронения — мастаба. Это прямоугольное здание со слегка наклоненными к центру стенами из камня. В плане — базилика, а ближе к западному концу, базилику под прямым углом пересекал трансепт — такой попередчетый сквозняковый коридор.

— Какая базилика? Какой сквозняковый?

— Как какой, чтобы воздух свободно проходил. А чтобы нависшие фронтоны не раздавили под тяжестью стены и не разрушили периптер, входящий в состав диптера, то там располагались распоры — такие группы вооруженных сил, которым глубоко было до всех параллельно и, причем в разные стороны.

— Ты что несешь? Может, ты заболел? Ты вообще сегодня спал?

— Спал, но это не относится к моему вопросу.

— А голова не…

— Не, до крыши я еще не дошел. Там же что главное было?

— Что?

— Да архитектурный декор там слабый был. Вот из-за этой слабости все фронтоны и падали штабелями.

— Да ты про Египет можешь рассказать?

— А я о чем? У них там канон сформировался, а какой канон?

— Какой?

— Да ратондо! В смысле круглый в плане канон и из-за этого человека изображали с головы до ног в профиль, а туловище и один глаз в фас — это была такая своеобразная архитектурная композиция. Там было искаженное лицо, как у летящей медузы Горгоны после застолья с греками, которые разгромили амазонок и всегда только с хрисоэлефантинной техникой. Пример: «Гермес с младенцем Аристотеля».

Преподаватель хлопнула ладонью по столу.

— Хватит о скульптуре! Рассказывай архитектуру!

— Так я и говорю. Там были мастабы, пирамиды и скальные храмы. В скальных храмах на стену главного нефа перекидывались аркбутаны; в пирамидах — контрфорсы, а в основу мастабы был заложен псевдопериптер… Да, кстати, все эти постройки отапливались ребрами-нервюрами, ну, раньше батареи нервюрами звали…

— Ладно, переходим к репродукциям. Что это?

Преподаватель показала изображение головы Сфинкса.

— Фараон.

— И какой же это фараон?

Юноша задумался, вспоминая нужный ответ:

— Это Химера, только у нее в носу кольцо должно было висеть — тогда такой модняк был, но нос кто-то отшиб и теперь эта голова не похожа на Химеру.

— Слушай, а может тебе прийти как-нибудь на следующей недельке?

— Неужели все так плохо?

Преподаватель кивнула головой. Юноша пожал плечами, встал и вышел за дверь.

— Вот знал, что фронтоны ратонду сплющат, так нет, все пытался аркбутанами поддержать. Ну, ничего, канонически посплю, архаически позавтракаю и тогда уж точно отвечу про все псевдопериптеры, которые на подиуме напоминали шахотные портики!

Но она-то не знала!

Шел зачет по режиссуре. Все азартно готовились и хаотически бегали, пытаясь наиболее удобным образом расставить декорации. Наконец, все было сделано, и первый студент направился на сцену показывать свою работу.

Оставшиеся в зале сидели тихо, как мыши перед котом, ведь им было сказано до этого: «Если будет произнесено хотя бы одно слово, то придете пересдавать еще раз!» Кому же хотелось тратить свое личное драгоценное время и приходить в другой день? Никому! Вот поэтому студенты сидели, затаив дыхание и смотрели только на сцену, где разворачивались интересные и смешные действия. Конечно, все волновались и переживали за свои работы, да это и понятно — первые как-никак.

У одной девушки так расшатались нервы, что она чуть ли не в пух разодрала свою зимнюю шапку, а вскоре та и вообще упала под кресло. Девушка нагнулась за ней, но тут в глазах появился страх, открылся рот и она с протяжным писком, в вперемешку с воем прыгнула на колени сидящему справа от нее юноше, вцепилась в него и зажмурила глаза. Юноша обалдел, и у него тоже отвисла челюсть.

Преподаватель режиссуры повернулась в ее сторону.

— Я, кажется, предупреждала!

— Но там… там собака! — еле выдавила напуганная девушка.

— Та-а-ак, кто привел собаку?

Один из студентов нагнулся под кресло и достал ее.

— Ах… Ужас какой! Предупреждать надо!

У него в руках была не собака, а сущий монстр: глаза светились зеленым, пасть открыта и оттуда показываются длинные клыки, по которым течет слюна; волосы дыбом и во все стороны, как от заряда электричества; на шее тяжелый серебряный ошейник… Встретишь такую в подворотне — сляжешь только от одного вида. Но напуганная девушка не знала, что это всего-навсего… игрушка!

— Для этюда — пояснил студент.

Вот и успей за прогрессом реалистического воспроизведения животных.

Удачный этюд

Я готовился к зачету по экономике и почти весь день провел в библиотеке, но, устраивая себе через каждые полчаса перерыв, навещал своих сокурсников, которые на малой сцене вели упорную репетицию по пересдаче режиссуры.

Первый раз я вошел к ним в два. Марина с Натальей стоят на стуле. В метре от них Виктор. Режиссер Татьяна объясняет их роли:

— Вы вдвоем — за воображаемым стеклом, моете его, а ты прогуливаешься, ждешь подругу, но ее нет. Она опаздывает. Тогда ты несколько раз смотришь на тех, кто за стеклом, а они, в то время, когда ты смотришь, застывают наподобие манекенов, причем каждый раз все в новой позе. Понятно?

Через полчаса я заглянул снова. Марина с Натальей нервничают, но стоят на стуле. В метре от них нарезает круги Виктор. Режиссер Татьяна объясняет их роли:

— Вы вдвоем — за воображаемым стеклом — моете его, а ты прогуливаешься, ждешь подругу, но ее нет. Она опаздывает. Тогда ты несколько раз смотришь на тех, кто за стеклом, а они в то время, когда ты смотришь, застывают наподобие манекенов, причем каждый раз все в новой позе. Понятно?

Прошло еще полчаса. Марина с Натальей побледнели как полотно, но продолжают стоять на стуле. В