Читать книгу - "Норби спускается на Землю. Норби и великое приключение адмирала Йоно - Айзек Азимов"

— Как Рембрандт сможет замаскироваться под актера, если у него четыре руки и три глаза? — спросил старший Уэллс.

— Куда делась твоя фантазия, Фарго? — подколола его Хеди. В ее глазах вспыхнул бойцовский огонь. Джефф вспомнил свою первую встречу с ней— отважной воительницей, разгонявшей злодеев своим зонтиком.

— Рембрандт может надеть лыжную маску, под которой Первый ментор прятал свой третий глаз, — предложил Джефф. — Тогда он будет выглядеть просто странным лысым типом, особенно если он вдобавок наденет твою накидку, Фарго. Все примут его за актера. Ты знаешь, как много картин сейчас ставится в Манхэттене.

— Тогда вам придется взять меня, — заявил Норби.

— Ты должен остаться дома, Норби. Пожалуйста, Первый ментор, присмотри за ним!

— Да, Джефф. — За все это время Первый ментор не проронил ни слова. Казалось, он благоговеет перед Рембрандтом, внуком того существа, которое создало джемиан-ских роботов. -

— Следует ли мне взять с собой ружье? — спросил Джефф. — Его вид может подтолкнуть Мерлину к нужным воспоминаниям.

Фарго выразительно пожал плечами:

— Это уже решайте вы с Рембрандтом. Я заметил, что он так и не попросил тебя показать ружье.

— Я рассказывал тебе, как оно подействовало на меня, — сердито проворчал юноша. — Оно опасно!

— Ты много чего рассказывал, — небрежно заметил брат. — Но на меня это не произвело особенного впечатления. В твоем распоряжении находится самый замечательный робот во Вселенной…

— Бывший, — поправил Норби.

— …и ты никогда не пользовался им для дурных целей и не обращался с ним как с обычной вещью… С какой стати ты должен вдруг потерять власть над собой и превратиться в злодея?

— Послушай…

— Этого не случится до тех пор, пока ты сам не захочешь, — твердо заключил старший Уэллс.

— Фарго, я не… — Джефф помедлил. — Постой, о чем мне это напоминает? Я как будто пытаюсь вспомнить что-то очень важное, что-то связанное с ружьем…

Он сбегал в свою комнату, открыл ящик стола и вернулся с инопланетным ружьем, осторожно держа его на вытянутых руках.

— Это устройство имеет совершенно незнакомый вид, — медленно произнес Рембрандт.

— Оно определенно сделано не на Земле и не в одной из колоний Федерации, — поддержал его Лео.

— Думаю, Рембрандт имеет в виду, что ружье не было сделано Другими, — сказал Норби. — Джефф, как ты реагируешь на него сейчас?

Джефф замер:

— Подождите. Пожалуйста, все помолчите минутку!

Он закрыл глаза и сосредоточился на своих ощущениях.

Он как будто держал в руках нечто обладающее огромной силой, однако эта сила была неопределенной… Нет, более того! Неожиданно Джефф понял, что сила зависит от личности того, кто держит ружье в своих руках. Он мог управлять мощностью импульса и… да, воздействием ружья, если бы знал, как это делается. Но самое странное заключалось в том, что он уже испытывал подобное ощущение раньше, особенно в детстве, хотя сейчас он не мог вспомнить, при каких обстоятельствах.

— С тобой все в порядке, Джефф? — спросил Норби.

— Мне так хочется вспомнить! Сила… огромное удовлетворение… огромное счастье…

— Джефф! — Лео тряс его за плечо. Джефф открыл глаза:

— А? Нет, все в порядке. .

— Наверное, будет лучше запереть эту проклятую штуку в ящике стола, — озабоченно произнес Фарго. — У тебя такой вид, словно ты нашел волшебное кольцо, принадлежавшее древним богам.

— Может быть, так оно и есть, — отозвался Джефф. — Или будет, как только я разберусь в своих ощущениях.

— Ты начинаешь беспокоить меня, — сказал Рембрандт. — Возможно, я совершил ошибку, отправившись в эту экспедицию.

Хеди встала.

— Джефф и Рембрандт, вам пора одеваться, — деловито сказала она. — Норби нуждается в помощи. Моя мама повредила его, и, если у нее есть какие-то сведения о том, как ему можно помочь, мы должны постараться узнать их. Теперь, когда врач сказал, что физически она вполне здорова, я готова говорить с ней более решительно.

— Но как Гораций отреагирует на Рембрандта? — поинтересовался Лео.

— Думаю, он будет вне себя от восторга. Он покажет Рембрандту драконью скульптуру, а я тем временем отведу Джеффа к маме.

Прогулка была долгой. По пути через парк Джефф показывал Рембрандту все свои любимые местечки, и к тому времени, когда они подошли к Дому Хиггинсов, островерхая крыша была озарена лучами заходящего солнца.

— Закат, — произнес Рембрандт, словно пробуя на вкус незнакомое слово. — Нет, Джефф, для этого явления нужно придумать более изысканное определение.

— Закат не всегда бывает красивым. Иногда идет снег или дождь, особенно зимой в Манхэттене.

— Окончание дня на поверхности планеты, сопровождаемое темнотой ночи, всегда прекрасно, как и сама жизнь.

— Жизнь слишком коротка, — пробормотал Джефф, с особой остротой ощутив, что тот энергичный молодой Мак, с которым он разговаривал, уже давно умер, а его прекрасная дочь превратилась в полубезумную старуху, пытавшуюся уничтожить робота, которого она считала своим врагом.

— Да, по сравнению с нами ваш век недолог. Однако жизнь всех биологических существ — лишь краткое мгновение в необъятной Вселенной.

— Ты считаешь, что даже самая короткая жизнь может внести свой вклад в развитие Вселенной?

— Да, Джефф Уэллс. Поэтому я и стал художником.

Дверь отворилась, и на пороге появился сияющий Гораций.

— Добро пожаловать в Дом Хиггинсов, сэр. Если вы здесь не получите вдохновения для своего фильма, то вы не получите его нигде. Прошу вас отойти в сторону: сейчас я продемонстрирую вам таланты нашей горгульи.

Джефф подтолкнул Рембрандта к двери, когда Гораций дернул за веревку. Из открытой пасти горгульи немедленно хлынул поток кроваво-красной воды.

— Я подкрасил воду, — с гордостью сообщил Гораций.

Джефф снова вывел Рембрандта наружу и указал на горгулью, злобно ухмылявшуюся в сгустившихся сумерках.

— Как ты думаешь, мог твой дед сделать и эту вещь? — прошептал он по-джемиански.

— Нет, — ответил Рембрандт. — Несомненно, это одна из скульптур Моисея Мак-Гилликадди, отражающая его своеобразное чувство юмора.

Они вошли в холл, и Рембрандт остановился перед каминной полкой.

— Да, это работа моего деда, — сказал он, разглядывая барельеф. — Думаю, он повеселился на славу, когда работал.

— Ты хочешь сказать, что это устройство…

— Нет. Просто скульптура, работа