Читать книгу - "Дом с аистами - Валентина Васильевна Путилина"

Разглядев у костра Кирилла, бельчата спустились вниз, подбежали к нему, забрались на плечи и сидели, пока им не надоело.

Аисты тоже никак не утихомирятся. Их беспокоит огонь и голоса людей. Что там происходит внизу? Ай не выдержал нырнул с гнезда, сделал над костром круг, опустился и, словно человек на цыпочках, прошёлся на длинных красных ногах вокруг костра. Потом остановился, повернул голову в одну сторону, в другую, пытаясь разобраться, для чего тут все собрались, и, не разобравшись, ещё раз обошёл сидящих у костра людей и зверей.

Он вольно чувствует себя и держится независимо. Он не позволит обращаться с ним, как с котом Аристократом или собакой Пальмой, которых можно погладить. Ай позволяет лишь любоваться собой издали. Он не какой-нибудь залётный аистёнок. Он солидный, благородный Ай, отец большого аистиного семейства.

Трудно представить себе этот двор без Ая и его семейства, И ещё труднее представить себе этот двор без старой груши с вечным аистиным гнездом. В войну она горела, обуглилась; в неё впивались пули и осколки снарядов. А она продолжала жить. И раны её затянулись, теперь их уже и не видно.

Она очень старая. Даже самые древние старики из Медвежьих Печей не помнят её молодым деревцем, а только такой, какая она и сейчас: огромная, кряжистая, ветвистая. Полнеба занимает своей листвой, а в её тени прячется в жару весь двор. Когда же созревают груши, их так много, всю деревню можно накормить. Груши хоть и мелкие, но сочные и ароматные.

Осенью груша вкусна, а весной необыкновенно красива. Она становится такой бело-розовой, так густо покрывается цветами, будто накинули на неё прозрачное бело-розовое покрывало. К цветущему дереву со всех ульев слетаются пчёлы, и до вечера, пока не разлетятся, оно гудит и гудит. Как провода в ветреную погоду. Поющее дерево.

На груше не только аистиное гнездо, тут пичуга и поменьше вьёт гнёзда — синички и щеглы пристроили свои гнёзда по соседству с аистами. Так что превращается груша с весны в многоквартирный дом. Здесь нравится птицам. Рядом лес, и луг, и речка. А главное, хорошие люди, которые с радостью ждут прилёта и аистов и других птиц и с грустью провожают их на зиму в тёплые края. Но до отлёта ещё далеко. Лето только началось.

Ай приблизился к костру, заглянул сверху в блестящий медный таз, покрасневший в пламени, покачал головой, пощёлкал, и все это с необычайно серьёзным видом, Глядя на него, мама пошутила:

— Посмотрите, какой он серьёзный! Ну, прямо как наша Анюта!

Все засмеялись. Анюта тоже засмеялась со всеми.

Ай походил ещё немного по двору, потом, вспомнив что-то, пробежался, подпрыгнул и полетел на речку. Как обычно, перед заходом солнца он отправился поохотиться. А когда вернулся, больше не подходил к костру. Пора было спать.

Аистиное семейство долго ещё трещало, хлопало крыльями, привскакивало и опять устраивалось на своём огромном гнезде.

Лишь Ай изредка поглядывает на догорающий костёр, плавно в полудрёме наклоняя свою длинную шею, и прислушивается, о чём там говорят внизу. Он чувствует, что здесь во дворе любят и его, и Аю, и маленьких аистят. Он и сам любит этих людей.

— Ну, — сказала бабушка, — готово варенье.

— И самовар закипел. Пошли чай пить, — пригласила мама.

Из лесу знакомой тропинкой спешит домой папа. Он уже издали видит костёр во дворе. А вокруг костра — своё семейство.

НОЧНАЯ ТРЕВОГА

— Я соскучился по вас, — сказал папа, поднявшись по тропинке во двор. — Шёл, торопился на огонёк. Он мне издалека был виден.

— Это мы варенье варили, — сказала мама. — Сейчас будем чай пить.

И подбросила в самовар углей: чтобы он разгорелся. Самовар тут же запел, зашумел, радуясь позднему чаепитию. У всех было хорошее настроение, потому что все любили, когда папа приходил домой с пасеки.

Когда мама была ещё маленькой, такой, как сейчас близнецы, папа уже был на фронте. Разведчиком в танковых частях. Не танкистом, а мотоциклистом-разведчиком. Иногда он ходил в разведку в тыл к немцам, а иногда ему приходилось вести особенную разведку: он вызывал огонь на себя. Папа выезжал на мотоцикле вместе с танками открыто, не скрываясь от врагов. Те думали, что танки идут в наступление, и начинали их обстреливать, а тем временем наши артиллеристы-разведчики успевали заметить, откуда враги стреляют, засекали огонь и потом уничтожали их орудия.

— Прямо в тебя стреляли, а ты ехал? — ужаснулась Анюта, когда папа вспомнил этим вечером о своей военной жизни. — Тебе было страшно?

— Конечно, — сказал папа. — Я же человек. Да ведь надо было, я и ехал. Как и другие солдаты. Надо — и всё.

И Анюта, и Гриша, и Кирилл уже слышали многие папины рассказы про войну, но всегда просили его ещё рассказать. Это как интересную книгу читать. Прочитал, и хочется снова перечитать. Папу слушать — не просто книгу читать. Это про его жизнь рассказ.

И Анюта, и Гриша, и Кирилл гордились папой. И очень любили, когда на Праздник Победы папа надевал все свои ордена и медали. Их было много. Но больше всего папа дорожил орденом Славы. Таким орденом награждают за особые военные заслуги, а папа получил этот орден совсем молодым. Это теперь его называют старым фронтовиком.

— Папа, расскажи, как тебя один раз в лесу окружали, когда ты в разведку ходил, — попросил Кирилл.

— Да я тебе уже рассказывал на пасеке, ты забыл? — сказал папа.

— Я не забыл, — ответил Кирилл. — Но ты расскажи.

А было это так. Однажды наши разведчики обнаружили в лесной сторожке фашистов. Их было немного, и разведчики решили взять «языка». Они стали осторожно подбираться к дому, окружая его со всех сторон. И не подозревали наши разведчики, какая над ними нависла опасность. Их самих заметили в лесу фашисты и шли следом. И получилось два живых кольца: наши разведчики окружают засевших в лесной сторожке немцев, а наших тоже окружают. Ещё более плотным кольцом. Так вот и двигались все с предосторожностями, стараясь не выдать себя.

Фашисты медлили. Они хотели захватить всех живьём. Но у самой сторожки наши заметили их. И тут начался бой!

Только папе и ещё одному его товарищу удалось прорваться к своим. Тогда папа был первый раз тяжело ранен…

И ещё папа рассказал об одном случае. Как он чуть-чуть не попал в руки к врагам, когда возвращался