Читать книгу - "Дерзкий репетитор по русскому языку. Для тех, кто хочет говорить и писать правильно - Анастасия Сергеевна Малявина (Рубэк)"

Некоторые читатели ненавидят феминитивы.

Некоторые читатели и читательницы ненавидят феминитивы.

А как быть небинарным персонам? Для них придётся изобретать новые термины. А это противоречит закону языковой экономии.

Моим стихам, написанным так рано,

Что и не знала я, что я – поэт…

Марина Цветаева

Сейчас многие осуждают Марину Цветаеву и Анну Ахматову за то, что они отказывались называться поэтессами и сами себя называли только поэтами.

Но давай разберёмся в контексте. В начале XX века женщины-поэтессы действительно по силе слова уступали коллегам-мужчинам. Цветаева и Ахматова могли бы назваться поэтессами вопреки общественному мнению и доказать всем, что женская поэзия не второсортная. Но вряд ли правильно обвинять Цветаеву и Ахматову в мизогинии. Они хотели абстрагироваться от дилетантской поэзии, которую, к сожалению, в то время представляли в основном женщины. И не были готовы рисковать репутацией во имя феминитивов. Будем честны: Цветаева и Ахматова много сделали для того, чтобы мужчины-поэты считались с женщинами и видели в них талантливых коллег.

В наши дни слово поэтесса не имеет такой яркой негативной окрашенности. Поэтому всё больше женщин в этом ремесле выбирают для обозначения себя феминитивы.

Можно смотреть на этот исторический факт под другим углом. Слово поэт – нейтральное, оно включает в себя и женщин, и мужчин. Назваться поэтом – для Ахматовой и Цветаевой значило поставить себя на одну ступень со всеми мастерами слова: и с мужчинами, и с женщинами.

Можем. Носители некоторых языков так и поступают. Например, в англоязычных медиа вместо привычного обозначения пожарного fireman (fire – огонь, man – мужчина) всё чаще встречается нейтральный термин firefighter (fighter – борец). То есть параллельно существуют три термина: fireman (пожарный), firewoman (пожарная), а вместе они firefighters (огнеборцы).

В русском языке такое словообразование провернуть сложнее, потому что слова образуются с помощью суффиксов, которые указывают на род. Огнеборец не может быть нейтральным, ведь в русском языке это слово мужского рода.

И ладно, если бы проблемы были только с профессиями. Нейтральность мужского рода глубоко проникла в нашу речь, и так легко её не выкорчевать: пришлось бы перекроить основы языка.

Например, мужской род обозначает местоимения (кто, некто, нечто, никто, ничто) и героев общеупотребляемых поговорок (дело мастера боится или кто не рискует, тот не пьёт шампанского). Очевидно, что эти слова и предложения подразумевают не только мужчин: местоимения и поговорки относятся и к женщинам. А заменить их на условно нейтральные слова будет сложно. Если попытаемся, то скорее всего мы перестанем друг друга понимать.

Придержи коней, Капибарин! Во многих сферах мы используем феминитивы и даже не задумываемся об этом. Например, когда обозначаем национальность и место жительства. Мы говорим: Русская крестьянка Марья Иванова первой заметила коня на холме. Нам даже в голову не придёт сказать: русский крестьянин Марья Иванова, хотя для истории неважно, человек какого пола заметил коня.

Тут всё дело в привычности слов русская и крестьянка.

Но в то же время слово крестьянин сохраняет нейтральный оттенок. Когда речь о группе людей, мы без раздумий скажем: Русские крестьяне Иван, Марья и Фёкла первыми заметили коня на холме.

Это слишком громкое утверждение, но доля правды в нём есть. Часто феминитивы кажутся нам неестественными не потому, что это новые и непривычные слова, а потому что они образованы не по правилам русского языка.

Словообразование – это не хаотический процесс. Суффиксы цепляются к основам не произвольно, а в соответствии со сложившимися закономерностями. Это похоже на сборку пазла. Чтобы детали крепко соединились, нужно, чтобы выступ одной из них по форме идеально совпал с выемкой другой. Иначе вместо красивой картинки соберёшь безумную кракозябру. Так и со словами. Нельзя просто заявить, что теперь от каждого слова мужского рода мы будем образовывать слова женского рода с помощью суффикса – К-. В некоторых случаях это сработает, а в некоторых нет. Давай сравним несколько феминитивов.

Программистка – хорошо звучит, берём.

Мастерка – уже что-то не то.

Врачка – совсем дико.

Нельзя нахлобучить суффикс – К- на любую основу и создать благозвучный феминитив. Даже далёкий от лингвистики человек почует неладное. Давай разберём несколько таких закономерностей.

Часть примеров в столбце справа ты узнаешь, а часть окажется непривычной. Мы намеренно выбрали такие слова, чтобы показать: есть тенденция, но она – не строгое правило. Иногда слово, которое идеально вписывается в закономерность, не закрепляется в языке.

То есть, когда человек говорит, что авторка звучит некрасиво, на самом деле проблема не в эстетике звучания, а в разрыве шаблона. Мы, как носители языка, привыкли, что слова образуются в соответствии с закономерностями. Мы можем не знать этих закономерностей, но мы чувствуем, если они нарушаются.

Но они не всегда устраивают женщин, занятых этим делом.

Мы начали этот параграф с мысли, что на словообразование сильно влияет контекст. У суффикса – ША в русском языке репутация сомнительная. Часто (но далеко не всегда!) за ним шлейфом тянется насмешливость или пренебрежительность: мэрша, ректорша, бухгалтерша.

Живуч миф, что суффикс – ША указывает на профессию мужа. Генеральша – жена генерала, капитанша – жена капитана.

Но ещё в XVIII веке у суффикса – ША появилось второе значение: женщина-профессионал. Никто же не думает, что лифтёрша – жена лифтёра, а почтальонша – жена почтальона.

Поэтому многие – вопреки языковой закономерности – предлагают альтернативные феминитивы с суффиксом – К-. Правда и с ним не всё гладко.

В других славянских языках (польском, чешском, украинском) феминитивы без проблем образуются с помощью – К-. Но в русском у этого суффикса слишком много функций, поэтому значения часто смешиваются и эффект получается комичный.

Например, с помощью – К- образуются: