Читать книгу - "Великие духи Барабинской степи - Олеся Усольцева"

Любка не могла успокоиться. Она очень любила живую природу по всех ее проявлениях — растения, насекомых, животных. Ее сердце разрывало от боли, когда она видела бездомных кошек и собак. Но родители согласились завести лишь хомячка. Это было еще в пятом классе. Питомец прожил у них два месяца, пока по неосторожности, папа не придавил его дверью. Люба рыдала без остановки несколько дней, даже в школу не ходила. И до сих пор, при воспоминании о хомячке, она шептала: «Кузю жалко…», и начинала плакать. Надругательство Сажиной над оводами вызвало у нее бурю негодования:

— Как так можно? Она что, вообще, безмозглая? Они же живые! Им больно!

— Люб, да ладно тебе! — Алиса пыталась, как могла, успокоить подругу. Она боялась, что скоро дело дойдет и до воспоминаний про Кузю. — Они же кусаются, еще как, и нам тоже больно… Идем, Ирина Алексеевна ждет.

Девочки вылезли из-под полога и пошли в лагерь.

***

Ирина Алексеевна любила порядок. И поэтому выходной, который обычно делался раз в неделю, был не совсем для отдыха. Послеобеденный перерыв, конечно, дело святое. А остальное время было для стирки, уборки территории и палаток, чистки посуды. Алиске с Любкой достались в этот раз железные кружки. Когда они пришли в лагерь, Ирина сказала:

— Берете золу от костра, тряпочки в хозпалатке. И не забывайте хорошенько полоскать, — сказала Ирина Алексеевна. Сегодня она была строже обычного.

Девчонки сняли все кружки с гвоздиков, вбитых в подпорку тента над столовой. Любка взяла ведро и пошла к реке. Навстречу ей шел Геныч:

— Ты куда?

— За водой…

— Тебе помочь?

— Ну, помоги, — Люба посмотрела на Гену с восхищением и благодарностью.

Они вместе спустились к речке.

Люба шла позади Геныча, притихшая и молчаливая, что было ей совсем не свойственно.

— Тебе полное набрать? — спросил Гена, загребая ведром воду.

— А? Да. Нет. Половину, — ответила Любка.

Ей хотелось, чтобы этот момент никогда не кончался. Чтобы она так и стояла тут, на ступеньках, вечно. А Геныч, такой хороший, отзывчивый, спрашивал бы ее: «Тебе помочь? Тебе помочь? Тебе помочь?». Никто раньше не предлагал ей помощь. Из мальчиков. Одноклассники делились на отморозков и ботаников. Даже вспоминать о них противно. А Геныч… Он другой.

Гена набрал воды, и обернулся. Он увидел, как Люба на него смотрит, и смутился. Его румяные от природы щеки, казалось, порозовели еще больше.

— Пошли, что ли, — буркнул он, глядя в сторону.

Любка вздохнула. Счастливый момент кончился. Они вернулись в лагерь.

Геныч поставил ведро рядом с костровищем и ушел, не взглянув на девчонок, и не ответив на их «спасибо». Любка молчала и была погружена в свои мысли.

— Что у вас там произошло? — спросила Алиса. Ей казалось странным поведение подруги, всегда без умолку болтающей.

— Ничего. С чего ты решила?

— Да ты странная какая — то. И Генка убежал… Поссорились, что ли? Ну скажи, — не успокаивалась Алиса.

— Мы просто сходили за водой. Он предложил помочь. А почему тебе так интересно? Ты что, на Геныча глаз положила? — спросила Люба с раздражением.

— Я? На Геныча? Меня он, вообще, не интересует, — ответила ей подруга. Это было правдой. Ей нравился другой.

***

Девочки управились с кружками, когда дело шло к вечеру. Они пошли за лагерь, чтобы забрать свои вещи. Еще издали они заметили, что под пологом кто — то есть. Там лежали Костя с Лёшей. Точнее, лежал, развалившись Костян. А его друг сидел, скрючившись в уголке.

— Гоп — стоп, мы подошли из — за угла, — затянул Костя, когда девчонки подошли к пологу. — Здорово, красавицы! Это ваши книжечки?

Лёшка хмыкнул.

— Уходите отсюда! Это наш полог! — сквозь зубы сказала Люба.

Алиса молча стала отвязывать завязки от черенков лопат, марля упала на парней.

— Вы чё делаете? — Взревел Костя. Он пытался стянуть с себя тряпку, но это не удавалось, так как края полога были заправлены под спальник. А на спальнике лежала его собственная, Костина, громадная туша.

Лёша же выскочил быстро и заверещал:

— Полог, между прочим, общественный! И мы тоже можем под ним лежать, сколько захотим!

— Вот берите, натягивайте сами и лежите сколько хотите! А этот — наш! И наши вещи нечего трогать! — Любка разошлась. Они с Алиской вытянули полог из-под Костяна. Взяли журналы. Оставалось забрать спальник.

Костя, по — прежнему, на нем лежал. Теперь уже из принципа. Скрестив на груди руки, он насвистывал мелодию «Гоп — стопа». Лёша ухмылялся.

Девчонки попытались столкнуть громилу со спальника, но это было им не под силу. Они решили позвать кого — нибудь на помощь и побежали в лагерь. Из старших ребят у костра был Серега. Он разводил костер. Рядом сидел Рома, и обдирал кору с березового полена. Эти ничем не помогут. Только посмеются. Удав, скорее всего, заступится, но Костя его не послушает. Повлиять на него смогут только Ирина, Ветров и Геныч. Ирину Алексеевну впутывать не хотелось, но пришлось, так как Генка с Сеней ушли в деревню.

И вот они, уже втроем, вернулись на место, так сказать, происшествия. Костян лежал, положив руки под голову, Лёша сидел на краешке спальника. Увидев Ирину, оба вскочили.

— Ребят, разве можно так с девчонками? — спросила их Ирина Алексеевна. — Не можно. Завтра дежурите. Вдвоём.

Лёша с ужасом посмотрел на Костю и издал тихий стон. Костян разбушевался:

— Ирина Алексеевна! За что? Почему вдвоем? Все по трое дежурят!

Та вздохнула. Она уже пожалела, что согласилась взять Костю в экспедицию. Рассчитывала, что такой здоровяк будет им полезен. А он и в кружок — то толком не ходил. А теперь вот отсиживается, ни черта не делая. Еще и девчонок вздумал обижать.

— Костя. Это не обсуждается. Не нравятся наши порядки — могу отправить тебя домой. Хоть завтра.

— Да ладно, чего вы сразу… Подежурим. Лёшка вот готовит хорошо, правда же? — сказал Костик, обращаясь к приятелю. Тот поежился и пролепетал что — то нечленораздельное. У него было тяжелое предчувствие.

Ирина ушла. Алиска свернула свой спальник. И девочки пошли в палатку с торжествующим видом.

***

За несколько часов, что прошли до ужина, Октябрина Осиповна успела посмотреть не только лагерь и раскоп. Она сходила на курган, побывала в хозпалатке и даже в погребе. Камералка, где мылись, шифровались и хранились находки, вызвала у нее особый интерес. Особенно ценные находки, найденные вчера. Ирина Алексеевна показала обе, сопроводив небольшим рассказом о культуре и быте позднеирменцев. Директор Барабинского Музея чуть не плакала, когда взяла реликвии в