Читать книгу - "Вместе с камнем - Борис Валентинович Чесноков"

Вместе с камнем

Тяга к камням появилась у меня с малых лет. Хорошо помню первый из них.

…Я на чьих-то руках. Кругом огромные и шумные люди. Кто-то вложил в мою руку холодный и тяжелый кусок. У него острые углы. По темной поверхности перебегают красноватые отблески. Незнакомый предмет быстро отняли, но вызванное им глубокое чувство восторга и тревоги сохранилось.

Остальные камни я уже разыскивал сам. Даже в нашем равнинном крае они попадались на берегах реки и речек, в промоинах у дороги и просто в поле. Затем пришли книги о камнях, первые представления о работе геолога, учеба в горном институте.

Теперь я геолог и минералог, профессионал. Вместе с товарищами разыскиваем и изучаем минералы, руды и горные породы. Все эти камни и находки детства слились в единый образ чудесного, знакомого и загадочного Камня.

Камни детства

Грифель

Жили мы в то время с мамой и бабушкой «на мельнице». Мельницей называли не только старую водяную мельницу на берегу реки Мёжи, но и мельничную избу для приезжавших с зерном крестьян, и поселок из нескольких домов со школой. Мама работала в этой школе учительницей. Ребята приходили сюда из ближних деревень и хуторов.

За рекой чернел большой лес. В него почти никто не ходил: боялись зверей и бандитов. На нашем берегу леса тоже были, но не такие мрачные.

…Бабушка учит меня писать «по-печатному». Пишем на черной дощечке сереньким карандашиком — грифелем. Дешево и удобно: все можно стереть тряпкой.

Грифель страшно меня интересует. Мне кажется, что это какой-то особый камень. Чтобы отвязаться от моих расспросов, бабушка говорит, что грифели выкапывают из земли.

Позднее я узнал, что карандашики эти, действительно, делали из глины, смешанной с мелом и еще чем-то. Тогда же мне представлялось, что есть место, где в земле лежат толстые, тяжелые грифели и что их можно найти и выкопать.

При первом удобном случае залезаю в промоину у дороги и ковыряю палкой плотную сырую глину.

Так вот был начат длинный путь разочарований и радостных находок!

Кораллы

Мельница стала нашим университетом! Деревянная, она вся насквозь была пропитана мучной пылью.

Души наши замирали, когда из пыльной грохочущей тьмы неслись хриплые команды мельника: «Сыпь в верхний!.. Сыпь в нижний!..» Страх, однако, не мешал при удобном случае набить карманы сладким солодом или горохом. За это приходилось расплачиваться.

…Могучая рука хватает за шиворот и тащит к люку. Мгновение — и ты уже на скользких бревнах подвала. Свет проникает только справа, со стороны выруба, через который по лотку летит вода под главное колесо, и слева, где толща отработавшей воды просвечивает тусклой зеленью. Все сотрясается, мелькают огромные спицы колес, всюду брызги и водяная пыль.

Страх проходит, и начинает разбирать любопытство. Но старый мельник знает свое дело: положенный срок истек — ты опять на свету, и, ликуя, что все обошлось, бежишь к дому…

Мельничная избушка всегда забита народом: старики, мужики, парни. В ней накурено и шумно. От ожидания очереди многие уже измучились и рады любой перемене, особенно приходу мальчишек. С нами здороваются, спрашивают, как зовут, что мы умеем. Умели мы немногое, и нас все начинали чему-нибудь учить. Немало частушек, песен и прибауток помню с тех пор.

Когда мельничный пруд по какой-то надобности спускали, обнажалась широкая полоса речного галечника. Поначалу гальки были покрыты тонким слоем ила и все казались одинаковыми. Но после дождя галечник сверкал. Хотелось все камушки забрать домой. По мере сил я это и делал. Бабушка ругалась: «Камни в доме — курицы нестись не будут!» А сама с охотой копалась в камнях и некоторые даже отнимала у меня. Вот плоская галька с дыркой. Бабушка полезла с ней на чердак подвешивать на веревочке: «Теперь крышу ветром не снесет!»

Как-то среди галек попались два одинаковых камня, похожие на рога молодого бычка. Оба толстенькие, длиной в палец и слегка изогнутые. Вдоль «рогов» шли нечеткие рубчики, а на отломе виднелись беловатые лучи. На лакированной поверхности приклеились какие-то цепочки вроде ниток молодой лягушачьей икры, с которой мы были хорошо знакомы.

— Это вот кораллы, — сказала бабушка.

Какие-то еще кораллы! Особого впечатления звучное слово на меня не произвело. Потом я узнал, что это на самом деле были кораллы, только ископаемые. Но где могла узнать бабушка про окаменелые кораллы давно исчезнувшего теплого моря, когда-то покрывавшего нашу равнину?

Хороший камушек

Тягу к камням я старался скрывать. В деревне в ту пору находились дела поважнее. Народу, однако, увлечение мое было известно. Мужики на него смотрели равнодушно, а бабы нет-нет да и заведут разговор с мамой или бабушкой. Такие разговоры терпеть я не мог и сразу куда-нибудь исчезал. Но рассказы других о встреченных ими камнях буквально гипнотизировали. Вот и за школьной сторожихой стал ходить по пятам.

«Когда жала, такой хороший камушек нашла! Весь в полосках, как материя. Николи такова не видывала. Положила под суслон. Вот поедем по снопы, привезу тебе обязательно!»

По снопы… Как ехать, когда такие дожди? Время тянется, желание увидеть камушек становится невыносимым. Все валится из рук.

— Ну, пойдем, покажи, куда ты его положила, ведь недалеко вовсе!

— Што, што ты! На работе-то как умаялась Сказала — по снопы поедем и привезу. Отвяжись, худая жизнь, привяжись, хорошая!

Наконец поехали по снопы. Но ничего не нашли, ни под «этим» суслоном, ни под другими.

Золотая завитуха

Деревня наша стоит на пригорке. На востоке, примерно в километре, протекает река Мёжа. С юга, совсем рядом за огородами, течет чистая и веселая речка Заводиха.

Занятия в школе кончились. Дни солнечные, теплые. Самые заманчивые места — на берегах реки и речек. В обрывах видны пласты зеленой и красной глины, слои светло-желтого песка. У воды и на дне местами выходят скользкие и тяжелые глыбы бурого древнего торфа.

Дно речки и речных перекатов устлано гальками и валунами. В реке у хутора Губаниха лежит огромный валун, известный всей округе. Весной после разлива он рвет на части плоты, а при лесосплаве тут возникают огромные заторы.

Среди незнакомых камней в галечниках попадаются окаменелые раковины, окаменелое дерево, кремень и белый кварц, а