Читать книгу - "Вилла "Аркадия" - Джоджо Мойес"

Но последней каплей была распашонка. Однажды утром он вошел в гостиную на нетвердых ногах, с затуманенной головой после бессонной ночи и наступил на выброшенную распашонку, которая хлюпнула под ступней. Он сел, поставив испачканную ногу на когда-то чистейший ковер, и понял, что с него хватит.

– Но почему ты ничего не сказал? Почему держал все в себе?

– Потому что видел, что ты не выдержишь. Ты и так едва справлялась. Как бы ты восприняла мои слова, услышав, что отец твоей дочери считает ее большой ошибкой?

– Я бы справилась гораздо лучше, если бы отец моего ребенка не исчез.

Заметив, что Элли уснула в коляске, они опустились на песчаную дюну. Даниель наклонился и подоткнул одеяльце под маленький подбородок.

– Видишь, я теперь знаю это. Я многому научился.

И в ту минуту она его простила. Та неприятная правда, которой он поделился, не вызвала в ней злости. А все потому, что теперь он любил Элли: это было видно в каждом его жесте…

– Мне нужно знать, можем ли мы начать сначала, – сказал он, беря ее за руку. – Мне нужно знать, впустишь ли ты меня обратно в свою жизнь. Можем ли мы забыть прошлое. Мне очень тебя не хватало, Дейз. И малышки тоже.

По пляжу бегал лохматый черный пес, носился восторженно кругами, подпрыгивал и переворачивался в воздухе, ловя деревяшки, выброшенные морем, которые подбрасывал в воздух его хозяин. На песке оставались длинные замысловатые следы. Дейзи наклонилась к Даниелю, и он обнял ее одной рукой.

– Совсем как раньше, – прошептал он ей на ухо.

Дейзи крепче прижалась, стараясь прояснить голову и осознать, что он снова рядом. Стараясь не прислушиваться к внутреннему голосу, твердившему, что не все так просто.

– Идем домой, Дейзи, – сказал он.

* * *

Джонс наблюдал, как двое с коляской неторопливо бредут по тропинке вдоль берега, рука мужчины обнимала за плечи девушку, а их ребенок, видимо, спал в коляске, раз его не было видно, и вечернее солнце поблескивало на колесах.

Он подождал несколько минут, пока они скроются из виду, потом развернул машину. Ему предстояла трехчасовая поездка обратно в Лондон. Некоторые могли бы сказать, что он с ума сошел, раз проделал весь этот путь, даже ни разу не остановившись, чтобы размяться. Но он пропустил встречу с Кэрол, как он сказал сам себе, проезжая мимо аллеи, ведущей в «Аркадию», держа путь к железнодорожному вокзалу и не сводя взгляда с дороги. Нет никакого смысла здесь болтаться. В конце концов, это была единственная причина, по которой он приехал.

* * *

– После рождения ребенка всегда наступает сложное время.

– Наверное, нам придется снова привыкать друг к другу.

– Да.

Они лежали рядом, оба не спали, глядя в темноту.

– Наверное, мы немного напряжены. Эти несколько дней были какие-то странные. – Даниель протянул к ней руку, и она положила голову ему на грудь.

– Знаешь что, Дан? Мне кажется, нам даже не стоит говорить об этом. А то получится, будто у нас проблема…

– Ладно.

– Но ты прав. Мне действительно кажется, что я напряжена.

Он взял ее за руку, и она лежала так, переплетя пальцы с его пальцами и стараясь не задумываться о предыдущих тридцати минутах. Ей хотелось выпить, но она понимала, что для него важно теперь ее присутствие рядом и любая попытка пошевелиться будет неверно истолкована.

– В самом деле, Дейз?

– Да.

– Мне нужно кое-что с тобой обсудить. Теперь, когда мы снова откровенны.

Почему-то перед ее мысленным взором промелькнул образ Джонса.

– Ладно, – сказала она, стараясь скрыть настороженность.

– Думаю, нам необходимо до конца высказаться, прежде чем мы сможем забыть о прошлом.

Она промолчала, услышав, что он старается говорить небрежно, но все его попытки провалились, и ее охватило дурное предчувствие, как бывает при звуке далекого свистка, когда приближается поезд.

– Насчет того, что произошло, когда мы жили врозь.

– Ничего не произошло, – сказала Дейзи. Чересчур поспешно.

Он громко сглотнул:

– Тебе хочется в это верить. Но что случилось, то случилось.

– Кто это говорит?

Разумеется, Лотти – кто же еще? Она знала, что Лотти против их примирения.

– Всего лишь поцелуй, – сказал он. – Ничего особенного. Произошло это, когда я оказался на дне пропасти и не знал, вернусь ли к тебе.

Дейзи отпустила его руку и рывком села, опершись на локоть:

– Что ты сказал?

– Всего лишь поцелуй, Дейз, но я подумал, что должен быть честным до конца.

– Ты кого-то поцеловал?

– Когда мы жили врозь.

– Погоди-ка, мы все считали, что у тебя нервный срыв из-за того, что ты не можешь привыкнуть к отцовству, а ты, оказывается, зажигал по всему городу.

– Все было не так, Дейз…

– А как было? Я тут выслушиваю от твоей мамочки, что ты чуть ли не кидаешься под автобусы, даже не способен поговорить со мной, а ты все это время целовался и миловался. Кто она, Дан?

– Послушай, тебе не кажется, что ты перегибаешь палку? Речь идет об одном поцелуе.

– Нет, не кажется. – Она откинула одеяло и выбралась из постели, не желая признаться самой себе, что ее бурная реакция каким-то образом связана с тем, что у нее самой рыльце в пушку. – Я буду спать в другой комнате. Не ходи за мной и не шатайся по коридорам, – прошипела она. – А то разбудишь ребенка.