Читать книгу - "Пуговицы - Ида Мартин"

Я хотела спросить, что это за место, но потом вспомнила, что Яна предупредила молчать, и лишь озиралась по сторонам.

За большими панорамными окнами стояла непроглядная темнота, но чувствовалось, что уже утро. Я быстро направилась к широким дверям, торопясь поскорее выйти на улицу, но Яна поспешно схватила меня за руку и, покачав головой, потянула в другую сторону.

Стоило мне только подумать, что за всё время, пока мы шли, нам не встретилось ни одного человека, как с боковой лестницы послышались шаги. Аня быстро подошла к часам и, схватившись за стрелки, с усилием стала вращать длинную стрелку назад. На некоторое время шаги стихли, а потом вновь возобновились, но теперь уже удаляясь.

Яна нырнула за часы и вытащила оттуда инвалидную коляску, очень похожую на кресло Марго, усадила меня в неё и покатила по коридору. Аня шла сзади.

Происходящее поражало, но если принимать в расчёт версию о том, что я попала сюда, потому что сошла с ума, то списать всё на моё больное воображение было не так трудно.

Мне чудилась женщина, идущая за нами по коридору. Она громко стучала каблуками, торопилась, стараясь догнать. Пахло лекарствами, кислотой и мамиными духами. Мы были быстрее. Кресло катилось бесшумно, близняшки скользили тенями по стенам. Я уже не знала, кто из них кто. Цвет волос у теней был неразличим. Я думала, что это Надя, но обернуться не получалось.

Где-то послышалась музыка, тишина рухнула и зазвенела осколками. Дестрой принимал новые формы. И вот я уже не в кресле, а на троне. На мне красная мантия. Кармическое правосудие и оплата по счетам. Пуговицы не отпускали. Спасти меня мог только нарисованный парень, разорвав картонные стены миров, я позвала его и стала ждать, но в этот момент мы приехали и остановились возле столика Людмилы.

Она кормила рыбок и с удивлением замерла со сжатой в щепотку рукой. Её висячие серёжки размеренно качались.

— Мы договаривались, — сказала Аня и высыпала перед ней на стол большую горсть пуговиц.

Людмила отряхнула руки, отчего создалось впечатление, будто она захлопала.

— Конечно-конечно, — подставив жестяную коробку, она торопливо смахнула в неё пуговицы. — Можете выходить.

Стеклянные двери выхода медленно разъехались, и ледяной поток декабрьского холода ворвался в холл. Яна быстро вывезла меня наружу. А когда проезжали мимо бабушки с рыжим котиком, та помахала мне на прощание рукой.

— Можешь вставать, — сказала Яна, вытряхивая меня из кресла. — Охранник на проходной тебя пропустит.

— Отдашь ему это, — Аня сунула мне в руки маленький пакетик. На ощупь там тоже были пуговицы.

Я вытащила из заднего кармана визитку Корсакова и передала ей.

— Всё, пока, — сказала Аня. — Надеюсь, больше не увидимся.

Яна чмокнула меня в щёку.

— Удачи тебе.

— Спасибо. И вам.

Я сбежала вниз по лестнице и, не переставая дрожать от холода и нервов, помчалась по занесённой за ночь дорожке парка.

В домике охранника было тепло и, ворвавшись внутрь, я ненадолго выдохнула с облегчением.

Он поднялся мне навстречу.

— Здравствуйте! — не зная, что говорить, я помахала перед ним пакетиком.

— Мам, это к тебе, — крикнул он в темноту позади себя.

В ту же секунду там что-то пришло в движение и появилась Марго. Подъехала, протягивая ладонь. Я положила в неё пакетик.

— Ну, вот видишь, нашлись всё же пуговки, а говорила, что нет. Не пожалела бы, ничего бы с тобой не случилось.

— Вы знали, что меня собираются оставить?

— Да. И хотела предупредить, но тебе стало жалко какой-то крохотной пуговки с воротничка того мальчика, — она укоризненно покачала головой. — Вот так всегда в жизни. Выгадываем на мелочах, а расплачиваться приходится по-крупному. Хочешь, дам один бесплатный совет? Лучше признай вину. Покайся и попроси прощения. Не для неё, а для себя. Другой жизни, чтобы сделать это, у тебя не будет.