Читать книгу - "Тайники души - Линн Остин"

Меня выписали из госпиталя как Мэтью Уайатта из Дир Спрингса, сына Лидии и Фрэнка Уайаттов. Сначала я наслаждался свободой, которую мне давала новая личность, но вскоре уже не знал, кто я на самом деле.

Когда же я написал рассказ, то опубликовал его под именем Габриеля Арфи.

Меня съедала горечь одиночества, я мечтал увидеть мать, сестер, тетю Джун, дядю, кузенов на ферме и друзей, которые остались в Олбани. Я боялся влюбиться, потому что тогда буду вынужден жениться под ненастоящим именем, а такой брак могли признать недействительным. И какое имя я передам детям?

Мои новые друзья в Чикаго ничего не знали о моей настоящей личности, им было известно лишь нагромождение лжи, которую я рассказывал о себе. Наконец, желая убежать от чувства вины, я оставил позади и эту жизнь и стал влачить существование бродяги.

Я точно знал, куда иду в ту ночь, когда мы встретились: мне хотелось познакомиться с Фрэнком и Сэмом Уайаттами и увидеть место, где вырос Мэтью. Я начал описывать его историю как свою и так запутался, кто из нас кто, что решил: встреча с его семьей поможет мне. Кроме того, я был должен Мэтью и хотел убедиться, что с Сэмом все в порядке.

Остальное ты знаешь, Элиза. Оказалось, что Фрэнк и Сэм мертвы. Я увидел, как сильно вам нужна моя помощь, и решил остаться. Я должен был отблагодарить тебя за то, что ты спасла меня, должен был отблагодарить Мэтью. И в какой-то момент я в тебя влюбился. Однажды я очнулся от бреда и увидел, что рядом со мной плачет, обнимая меня, самая невероятная женщина на свете. Бекки и Люк продолжали называть меня ангелом, но я подумал, что умер, а ангел – это ты.

Когда в коттедже тети Батти шериф Фостер начал предъявлять мне претензии и угрожать навести обо мне справки, я понял, что маскараду конец. Настало время бежать. Как скоро шериф выяснит мою истинную личность, было лишь вопросом времени. Но я не мог уйти от тебя, Элиза.

Самым неприятным моментом было, когда я узнал, что из-за моей лжи ты и дети не можете унаследовать поместье. Мэтью был уверен, что его отец переписал завещание. Поверь, меньше всего мне хотелось забрать у вас наследство. Во всем виновата моя ложь.

Я хотел все объяснить, но не знал, как ты отреагируешь на правду. Поэтому решил уехать в Вашингтон и все уладить, но сначала надо было убрать урожай зерна. Я надеялся, что шериф не успеет выяснить все до жатвы, но получилось иначе. Он пришел арестовать меня. Меня предупредила тетя Батти. Я взял деньги, которые получил за статью о бродягах, уехал в Вашингтон и все рассказал армейскому начальству. Я не знал, какие будут последствия, может, меня посадят в тюрьму за присвоение имени Мэтью Уайатта, поэтому решил не писать тебе, пока все не прояснится. Я уже достаточно навредил тебе и не хотел и дальше вовлекать в неприятности.

Когда в Вашингтоне наконец со всем разобрались, я уехал в Нью-Йорк, чтобы повидать семью.

Они уже получили письмо из армии с извинениями, поэтому к моменту моего возвращения свыклись с мыслью о том, что я восстал из мертвых.

Отец отреагировал именно так, как я и ожидал: он был в ярости оттого, что я сознательно ввел его в заблуждение. Я не мог объяснить ему, почему поступил именно так.

Если отец и был рад, что его сын оказался жив после всех этих лет, то никак этого не показал.

Но я с удивлением обнаружил, что во мне больше нет ненависти к нему. Месяцы, которые я провел здесь с тобой и тетей Батти, изменили меня. Я не мог сказать тебе, кто я, но наконец-то сам это понял.

Я всегда представлял себе Бога похожим на моего отца: манипулятором, привыкшим все контролировать. Я считал, что должен завоевать Его одобрение и что всегда буду недостаточно хорош для Него. Но в тот день, когда я повесил качели для Бекки, тетя Батти указала на них и сказала: «Вот так и Отец Небесный совершает поступки, чтобы порадовать своих детей».

Когда я работал в ее коттедже, мы много разговаривали и она научила меня, как получить Его прощение. Поэтому я смог простить отца и себя.

Гейб нагнулся вперед, сложив сильные руки, словно для молитвы.

– Я провел здесь самые счастливые месяцы жизни, Элиза, и не хотел уезжать. Но и боялся возвращаться. Я не знал, сможешь ли ты меня простить, после того как я уехал не попрощавшись. Я люблю тебя, и твоих детей, и тетю Батти. Извини, что обидел тебя. Я не буду винить тебя, если ты не сможешь меня простить, но…

Ему не удалось договорить: я уже была в его объятиях, целовала его и, как только умела, рассказывала о том, что люблю и прощаю.

Возвращение Гейба стало лучшим рождественским подарком для меня и детей. Мы могли лишь мечтать о таком.