Читать книгу - "Замок на скале - Симона Вилар"

– О, сэр Мартин! Мы в отчаянии. Она никого не подпускает к себе, никого не желает видеть. Моя бедная госпожа! Сделайте же что-нибудь, я боюсь за нее!

– Успокойся, Молли, и уповай на Бога. Господь милосерден, в нем спасение. Все обойдется.

Ричард чувствовал себя призраком – здесь никто не замечал его. Священник открыл дверь, и они оказались в небольшом уютном покое. Здесь было тихо. Шум замка не проникал сквозь толстые стены; у облицованного резным мрамором камина стоял длинный стол, а на нем – тело барона Филипа Майсгрейва. Рядом сидела женщина. Она не пошевелилась. Ричард узнал ее тотчас. Это была она, та, ради которой все и было устроено…

Это была дочь Делателя Королей – Анна Невиль.

Ричард жадно смотрел на нее.

В окна вливался блеклый, немного затуманенный свет дня. И в этом свете Анна показалась ему удивительно хрупкой и невероятно красивой. Ее кожа была бела, как у феи, темные, словно мех соболя, волосы подчеркивали эту неестественную бледность. Но глаза, эти ее необычные, раскосые глаза испугали его. Это были глаза мраморного изваяния – без блеска, без мысли, без жизни. Она могла бы показаться мертвой, если бы не ее поза. Анна сидела у стола, на котором покоилось тело ее мужа, совершенно неподвижно. Руки ее сжимали его руку выше сгиба локтя, но от того, что она слегка наклонилась вперед, казалось, что она просто держится за эту руку, ища опоры, чтобы не соскользнуть на пол.

– Вот, милорд, – негромко произнес священник. – Это хозяйка Нейуорта. Она сидит так уже несколько часов, с тех пор как узнала, что ее муж убит. По правде говоря, я опасаюсь за ее рассудок. А этот человек… – голос священника дрогнул. – Этот человек был ее мужем и моим господином. Это Филип Майсгрейв.

И, сложив ладони, он стал молиться:

– Requiem aeternam dona ei. Et lux perpetua luceat ei. Requiescat in pace[72].

Ричард по-прежнему не сводил глаз с дочери Уорвика. Теперь она в его руках, и человек, что лежит мертвым между ними, уже не является помехой в его планах. Он взглянул на Майсгрейва лишь мельком. Чело воина заливала восковая желтизна. Длинные волосы рассыпались. Глаза закрыты, и лицо удивительно спокойно. Такого покоя, такого просветления никогда не бывает на лицах живых. И даже если не видеть страшных рваных отверстий на груди и у горла рыцаря – нельзя ошибиться: он мертв.

Священник закончил молитву и перекрестился. Через плечо взглянул на герцога и спросил:

– Вы знали ее?

Ричард кивнул.

– Анна Невиль, – громко произнес он и уже тише добавил: – Силы небесные! Кто бы мог предположить…

Анна никак не откликнулась на его голос и слова. Она их не слышала и не замечала самого присутствия герцога Глостера. Ее горе было оглушающим. Ее горе было немотою. Она вся обратилась в камень.

Ричард осторожно приблизился, пытаясь что-то сказать, и внезапно заметил заплаканную, припавшую к ногам Анны девочку. Она испуганно взглянула на герцога и еще крепче приникла к коленям Анны.

«Наверное, это их дочь Кэтрин», – вспомнил Ричард.

Священник сказал:

– Что вы намереваетесь предпринять, ваше высочество?

Ричард не спеша отстегнул и снял шлем, стащил с головы кольчужный подшлемник.

– Для начала ей необходимо опомниться.

Увидев, что Мартин согласно кивнул, герцог попросил:

– Вы не оставите нас ненадолго одних, святой отец?

Когда священник вышел, Ричард поставил на одну из скамей шлем, сделал шаг к Анне, но вдруг замер в нерешительности. Его удержало суеверное чувство. Всем известно, что раны умершего открываются, если его касается тот, кто повинен в его смерти. Ричард не знал, рукою ли Дайтона убит Бурый Орел или в поединке с кем-либо из шотландцев, но в любом случае именно он привел шотландцев в Нейуорт и именно он, Ричард Глостер, виновник гибели Филипа Майсгрейва.

Он почувствовал раздражение. Даже мертвым этот человек преграждает ему путь к дочери Уорвика. К тому же Ричарда начало беспокоить состояние Анны. Она не замечала даже жавшуюся к ней дочь.

– Леди Анна! – негромко окликнул он. – Разве вы не узнаете меня? Опомнитесь, ради Всевышнего. Это я – ваш родственник, Ричард Глостер.

Слава Богу, по ее лицу прошла смутная тень. Ресницы дрогнули. Осмысленное выражение приобрел ранее безжизненный взгляд.

– Глостер… – бесцветно прошелестела она.

И это все. Ее душа словно захлопнулась опять, а взгляд снова устремился на лицо мертвого Филипа Майсгрейва.

– Миледи, вы не должны так отчаиваться, – заговорил Ричард. – Я разделяю ваше горе и скорблю вместе с вами. Англия потеряла лучшего воина, но я уверен, что слава его будет жить долго. Для опоясанного рыцаря нет большей чести, чем смерть в бою с врагами, напавшими на его отчизну.

Он снова поглядел на Анну. Та не шевелилась. Тогда он перевел дыхание и заговорил о другом:

– Клянусь верой, для меня было полнейшей неожиданностью обнаружить вас в этом замке. Ведь уже столько лет все считают вас мертвой. Поистине, я поражен и не нахожу слов, чтобы выразить свое изумление. Как прискорбно, что наша встреча произошла при столь трагических обстоятельствах. Увы, судьба немилосердна ко мне, и по странному и непредсказуемому стечению обстоятельств мы встречаемся с вами всегда в полные несчастий дни. Мы знаем друг друга с детства, Анна, и я призываю Бога в свидетели, что меньше всего на свете я хотел бы быть для вас символом беды. Увы! Мы изо всех сил спешили в Нейуорт, ваш капеллан провел нас самой короткой дорогой, мы разбили шотландцев, но, увы, не успели спасти его хозяина.

Казалось, Анна по-прежнему не слышит его слов, но то, как тяжело скатилась по ее щеке одинокая слеза, убедило Ричарда, что это не так.

– Кузина, – негромко продолжил он. – Вы гордая и смелая женщина. Многие считали вас взбалмошной и безрассудной, один я знал, сколько в вас воли и здравого смысла. Вы одна решились воспротивиться судьбе и сделали свою жизнь такой, какой хотели. Я… я завидую вам. Мне недостало бы сил! Однако сейчас вам не следует терять присутствия духа. Человека, ради которого вы изменили свою судьбу, больше нет. Что ж, на все, что свершается в этой юдоли, есть воля Всевышнего…

– Где мой сын? – неожиданно спросила Анна.

Глостер растерялся.

– Помилуй Бог, я только что прибыл, и мне ничего не известно о вашем сыне.

– Где мой сын? – снова повторила Анна.

Ричард поколебался минуту, а затем вышел.

Его сразу же обступило множество людей.

– Что с ней, ваша милость?

– Госпожа позволит обрядить барона или опять прогонит всех?

– Ей следовало бы молиться!