Читать книгу - "Воинственные фейри - Каролайн Пекхам"

земле. Впереди между деревьями пробивался солнечный свет, и когда я вышла на тропинку, мой взгляд упал на мужчину, который стоял на коленях перед небольшим надгробием, сжимая в руках плюшевого мишку. Я использовала свои усиленные чувства, чтобы прислушиваться к Данте, поэтому я уловила некоторые его слова, не имея на то намерения.

— Я никогда не могу решить, должен ли я приносить тебе подарки для того возраста, в котором ты была, когда я тебя потерял, или пытаться найти что-то, что могло бы понравиться тебе сейчас, если бы ты все еще была со мной, — пробормотал он, и я замерла, узнав голос, переведя взгляд на него. Его спина была согнута, голова опущена, поэтому я сначала не поняла, кто он, но когда он вздрогнул, я узнала своего профессора зелий и оцепенела.

Титан казался потерянным в своем горе, и я не хотела его беспокоить, оглядываясь по сторонам, чтобы выбрать путь к отступлению, чтобы оставить его в покое. Но когда я повернулась, моя нога поскользнулась на гравии, и, услышав хруст, он оглянулся, его глаза нашли мои и расширились от узнавания.

— Элис? — вздохнул он, откидываясь назад, чтобы сесть на пятки, когда я неловко улыбнулась и неопределенно махнула рукой.

— Э-э, да. Я просто была здесь в гостях у своего брата, — объяснила я. — Я не хотела вас беспокоить, сэр, я просто немного прогулялась перед отъездом. Так что, думаю, мы еще увидимся…

— Все в порядке, — ответил Титан, поднимаясь на ноги и вытирая грязь с колен. Это не очень помогло, но у меня были пятна от травы на моем новом белом платье от сидения с Гаретом, так что кому какое дело? — Я не знал, что у тебя здесь покоится брат.

— Эмм… — я запнулась, когда мой пульс участился. Я была так осторожна в соблюдении своей тайны, и я была почти уверена, что никогда раньше не раскрывала ее перед Титаном. Никто не должен был знать о моей связи с Гаретом, а теперь я просто взяла и проболталась об этом, как гребаная идиотка, при малейшей возможности.

— Я рассказывал тебе о своей дочери, — продолжал он, не замечая моей мгновенной паники, пока он смотрел назад на маленькое надгробие, его кулак сжимался вокруг плюшевой игрушки, которую он все еще держал. — Она была всем моим миром…

Я чувствовала, как его печаль наполняет воздух, окружавший нас, и у меня в горле встал комок при мысли о том, что маленькая девочка, которую, очевидно, любили так безмерно, покинула этот мир слишком рано.

Я подошла к нему ближе, положив руку на его руку, пока он смотрел на могилу. — Я знаю, что от этого не станет лучше, но я очень сожалею о вашей потере, — пробормотала я, мое горло сжалось от имени девочки, которую я никогда не знала.

Титан положил теплую ладонь поверх моей, где она лежала на его руке, его хватка сжалась на моих пальцах, когда он заговорил грубым голосом.

— Они говорят тебе, что становится легче, но это неправда, не так ли? Ты просто становишься лучше в разделении. Ты учишься, как функционировать без этого. Но каждый раз, когда ты возвращаешься в то место скорби и думаешь о любви, которую ты потерял, все это ждет тебя там. Боль, любовь, что если бы… — он прервался, когда рыдания застряли в его горле, и он прижал кулак к губам, когда слеза скатилась по моей щеке.

— Иногда мне кажется, что звезды — самые жестокие творения во всей этой вселенной, — вздохнула я. — Они забирают жизни невинных, устраивая им самые ужасные судьбы.

— В то время как те, кто заслужил такую судьбу, живут дальше без забот и последствий, — сплюнул он. — Как фейри, ответственные за то, что отняли у меня ребенка.

— Вы знаете, кто это был? — удивленно спросила я. — Разве они не были наказаны?

Титан повернулся, чтобы посмотреть на меня, ярость и боль горели в его глазах, когда он раздвинул губы, чтобы ответить, но вместо этого нахмурил брови. — Твои глаза так невероятно серебристы в этом свете, — пробормотал он. — Я мог бы поклясться, что раньше кольцо было тонким, но теперь я почти не вижу зелени.

Я моргнула пару раз, вытирая слезы со щек и ослабляя хватку, поскольку наполовину рассмеялась над этим комментарием, а наполовину запаниковала из-за того, что явно забыла наложить заклинание сокрытия на новые кольца в моих глазах сегодня утром. Очевидно, сегодня я просто выкладывала Титану все свои секреты, но не то, чтобы они его особенно интересовали, его взгляд вернулся к могиле перед нами.

Я пробормотала какое-то туманное объяснение о том, что они кажутся ярче при солнечном свете и когда я плачу, но он, казалось, уже не обращал на меня внимания.

— Давала ли ты какие-нибудь обещания своему брату перед его смертью? — мягко спросил Титан, наклоняясь, чтобы положить плюшевую игрушку на могилу вместе с коллекцией других игрушек, которые уже лежали там.

— До этого — нет. Но с тех пор. Я давала обещания от его имени, — сказала я, не особо вдаваясь в подробности клятв кровопролития и мести, которые я давала от имени Гарета.

— Я думаю, что эти обещания — единственная причина, по которой я иногда просыпаюсь по утрам, — сказал он, кивнув. — Я думаю, они придают нашему горю смысл.

— Тогда я надеюсь, что вам удастся их выполнить, — сказала я и снова расплакалась, не понимая, почему я вообще беспокоюсь о том, чтобы вытереть слезы в этот момент.

Титан обнял меня, и я прижалась к нему, уткнувшись лицом в его грудь и получая от него утешение, пока он успокаивающе поглаживал меня по спине. У меня никогда не было отца, я никогда не чувствовала таких объятий от человека, который хотел только одного — помочь прогнать мои печали. Я не знала, почему я продолжала испытывать к нему подобные чувства, но между нами установилась связь, выходящая за рамки отношений ученик-учитель. Скорее всего, это было связано с нашим общим горем — и я не сомневалась, что у меня также были отцовские проблемы. Мне всегда было интересно, как бы сложилась наша жизнь, если бы мой остался. Но это была всего лишь красивая фантазия, а не реальность для меня.

— Если ты хочешь еще поговорить, мы можем пойти выпить кофе или перекусить, — начал Титан, но его прервал голос Данте.

— Вот ты где, bella. Я уже начал беспокоиться, — сказал он, и я отвернулась от Титана, чтобы озорно улыбнуться своему Штормовому Дракону. — Я думал, мы договорились не бродить